Дедлайн как образ жизни
читать дальше
ДЕНЬ 5
вторник
*************
Запись в блоге отсутствует
*************
Бздынь…
Джон неохотно приоткрыл глаза, даже и не думая о том, чтобы сбросить с головы одеяло.
Бздынннь…
Звук тихо гудел, неуловимо растворяясь в предутренней тишине.
Бзинь!
В замершем доме его было слышно предельно ясно.
Бззззь!
Чертыхнувшись, Джон все же сел, нашаривая ногами тапочки. В целом он чувствовал себя хорошо выспавшимся (непривычные ощущения), но это не означает, что кое-кто имеет право пытать скрипку в полшестого утра.
В комнате Шерлока было так же темно: только свет фонарей пробивался сквозь шторы, а свет ночника – из коридора, но для главного ее обитателя это, похоже, не имело значения. Он стоял на выдвинутом в середину комнаты столе и, прикрыв глаза, осторожно щипал струны, рассылая по дому бесконечные «бдзыннь».
– Будет очень глупо спросить, что ты делаешь? – подавив зевок, пробормотал Джон и потер шею.
– Я думаю… и провожу эксперимент.
– А почему на столе?
– Так звук разносится лучше. Внизу много всяких вещей – стол, кровать…
– Куча бессмысленного хлама в углу…
– Не вздумай ее выбрасывать – это старая рыболовная сеть и… и все, что успело на нее налипнуть за те лет пять, пока ее не выбросило на берег.
– Так вот почему тут пахнет морем… А я-то гадал, что ты вез в своем рюкзаке из Брайтона. Но это не объясняет, почему ты вскочил так рано. Обычно тебя и в семь не добудишься…
Шерлок еще раз задумчиво ущипнул струну и спрыгнул со стола. Очень ловко и изящно – Джон невольно задумался, а не отдать ли его в легкую атлетику. Хоть какой-то выход энергии. Или плаванье?
– Почему я проснулся? – переспросил Шерлок, укладывая скрипку в футляр. – Думаю, я проснулся оттого, что в моей голове появилось сразу три мысли, а три – это уже слишком много, чтобы продолжать спать. Мысль первая – во сколько на самом деле вернулся Майкрофт? Если б он пришел, как и обещал, в двенадцать, то к этому времени уже успел бы выспаться, а значит, проснулся бы на звук – ты же проснулся.
– Так это был эксперимент?
– Это был эксперимент, и он доказал, что мой дорогой братец вернулся позже, чем обещал.
– Совсем нет. У разных людей свои особенности сна.
– Он бы проснулся! Он от хлопка холодильника просыпается! А значит, он действительно устал. Мысль вторая… впрочем, нет, пока не скажу, она еще требует обдумывания… А третья – о том, как бессмысленно спать. И она разбудила меня окончательно.
– Бессмысленно спать?
– Ну конечно! Ведь когда ты спишь, ты ничего не делаешь.
– Еще как делаешь – спишь.
– Это не продуктивно! Это только Менделеев мог во сне таблицы составлять, я пытался…
– Составить таблицу?
– Нагрузить свой мозг перед сном определенной информацией, чтобы во время сна он выдал мне что-нибудь интересное. И ничего!
– Да такое раз в сто лет бывает, даже с гениями.
– И я про то же.
– Но сон тебе необходим. Твоему мозгу – тоже. Он как мотор – не может работать без перерывов, просто перегреется.
– А я думал, мозг – это центральный отдел нервной системы, но твой вариант тоже ничего. Я буду спать, просто надо придумать – как? Как это делать так, чтоб занимало как можно меньше времени…
– Кажется, Черчилль дремал после обеда.
– А да Винчи спал по пятнадцать минут каждые четыре часа, и таким образом на сон у него уходило полтора часа в сутки.
– Точно не твой вариант. Пошли завтракать, а? Раз уж мы проснулись раньше, то имеет смысл этим временем воспользоваться с толком.
Отодвинув стол обратно к окну и накинув плед на гамак, Шерлок, видимо, решил, что порядок в комнате можно считать наведенным.
– Ты говоришь о чем-то конкретном?
– Завтрак, душ, и мне надо погладить рубашки и прочее, а тебе – написать сочинение по литературе. Я продиктую.
– Но я думал…
– Документы на домашнее обучение за два дня не делаются, – пожал плечами Джон. – Мне придется известить об этом соцслужбу, так что пока ты будешь ходить в школу и вести себя там прилично.
Закинув на полку стопку чистого и выглаженного белья, Джон задумался. Будильник прозвонит минут через двадцать, время еще есть, так чем его занять? Утро началось уж слишком хорошо, даже в Шерлока удалось запихнуть омлет с горошком и морковью, а значит, самое время чем-нибудь его слегка изгадить. Например, счетами.
Через четверть часа он решил, что настроение вошло в норму и с него на сегодня хватит.
Скинув бумажки обратно в верхний ящик стола, он задвинул его и встал.
А потом выдвинул снова.
И снова задвинул.
Выдвинул.
Что-то было не так.
Ящик был слишком легким, непривычно легким.
Пытаясь успокоиться и сдержать подкатившую к горлу злость, Джон достал перочинный нож и поддел днище.
В потайном отделении лежало несколько обойм. Но самого зиг-зауэра не было.
– ШЕРЛОК!!
В приступе злости он рванул ручку двери так, что чуть было не оторвал. Но в комнате Шерлока не было.
– Шерлок!!
– Ты чего орешь? – высунулась из ванны гладкая от воды голова, удивленно хлопая глазами.
– Где пистолет?
– Что?
– Где? Чертов? Пистолет? – почти прорычал Джон. Домашнее обучение? К черту обучение, он обеспечит этому мелкому поганцу тоталитарный подконтрольный домашний арест.
– Твой зиг-зауэр? – озадаченно пробормотал Шерлок. – Но я не брал.
– Не смей мне врать!
– Я не вру!
– Он не врет, – тихо пробормотали у Джона за спиной, и он обернулся. Слегка бледный и со следом подушки на щеке, Майкрофт стоял очень прямо, заложив руки за спину: – Он не врет, это я взял.
– Что? Когда? И зачем?
– Вчера вечером, верно? – буркнул Шерлок, кутаясь в простыню.
– А ты откуда знаешь? – прищурился старший.
– С нашими половицами никакой сигнализации не надо. Когда Джон был в душе, ты зашел в его комнату и пару минут постоял у стола, а потом пошел обратно. Взять ты там мог только или документы, или пистолет.
– Так, стоп! – Джон почувствовал, как сами собой зазвучали в голосе командирские нотки, так давно не используемые им в мирной жизни, но любому терпению рано или поздно может прийти конец. – Шерлок, иди одевайся. Майкрофт, пройдем в твою комнату.
– Эй, я тоже… – попытался вякнуть младший, но Джон решительно указал ему на дверь с табличкой, которую сам же и умыкнул однажды из Бартса «Не входить. Ведутся опыты».
– И через пару минут я должен услышать, как включится фен, иначе… – Джон правда не знал, чем пригрозить, но этого и не потребовалось, Шерлок шмыгнул в свою комнату, а он сам направился за Майкрофтом – в его.
Майкрофт подошел к шкафу и, достав с верхней полки пистолет, протянул его на ладони. Джон, перехватив оружие, привычным жестом заткнул его за пояс джинсов. Достал и положил на письменный стол, а сам присел на край – рядом. Майкрофт все мялся у шкафа и глядел в сторону.
Молчание затягивалось.
За стеной зашумел фен.
– Думаю, он все равно найдет способ нас подслушать, – неуверенно хмыкнул Майкрофт и нервным движением вздыбил волосы на затылке.
Со странным смущением, пробившимся даже через злость, Джон узнал в этом жесте свой собственный. И неожиданно успокоился. Если Майкрофт никого не пристрелил, то со всем остальным они справятся. И даже, если вдруг пристрелил – тоже.
– Я все еще жду объяснений.
– С чего начать?
– С главного – зачем?
– На всякий случай. Для… кхм… самообороны.
– Правда? Но у нас не настолько беспокойный район, чтобы опасаться нападения пусть даже и около полуночи. Часа в три-четыре – возможно… Так чем ты был встревожен?
– Были… прецеденты.
– Прецеденты? С кем?
– В основном с другими, со мной – однажды. Но тогда все обошлось… малой кровью, – Майкрофт метнул взгляд на стойку с зонтами в углу. – Но не было гарантии, что в следующий раз их не будет больше.
– Значит так: я ни черта не понимаю. Я знаю, что ты взял мой пистолет, я знаю, что в последнее время ты тратишь больше денег, чем позволяют твои доходы от репетиторства, но при этом не снимаешь с моей карточки на карманные расходы, да и Шерлок подозревал, что ты что-то затеваешь.
– Вот проныра!
– Майкрофт! С начала и без малейших недомолвок. Я хочу услышать все.
Вздохнув и еще раз взъерошив волосы, тот присел на кровать и наконец решился взглянуть Джону в лицо. Что бы он там ни увидел, его это, похоже, успокоило.
– Месяц назад я столкнулся с одним знакомым по Хэрроу. Мы вместе состояли в Бильярдном клубе. И он рассказал мне об одном месте, где играют с неограниченными ставками. Закрытое заведение. Вход только по приглашению постоянных игроков. И я решил попробовать…
– И выиграл.
– Что-то я, конечно, проиграл, там действительно опытные игроки, но выиграл я больше. Много больше.
– Достаточно, чтобы попробовать еще раз, верно?
– Да. Но, очевидно, еще в первый раз за мной проследили. Карманники любят тех, кто выходит из игровых клубов и не выглядит при этом проигравшимся в пух и прах. Не до самого дома – я бы заметил, но достаточно, чтобы понять, что возвращаюсь я на метро и один.
– И в следующий раз на тебя напали.
– Да. Не то чтобы я этого ожидал, но допускал подобную возможность…
– Можешь не коситься на свои зонты, я уже и так понял, что как минимум один из них претерпел какую-то модификацию.
– Но я решил, что в следующий раз он может быть не один. Или догадается взять с собой что-то посерьезнее кухонного ножа, с которым и управляться-то не умеет… Поэтому пригласил с собой Грегори и взял пистолет. Я собирался вернуть его, пока ты будешь в душе. Я не думал, что ты вообще заметишь его отсутствие…
– Шерлок разбудил меня раньше, и я решил проверить счета.
– О, ну конечно, – фыркнул Майкрофт, – Шерлок! Непредвиденные обстоятельства всегда губят хорошие планы.
– Тебе лучше заткнуться, Майкрофт Холмс! – гаркнул Джон и, не выдержав, все же стукнул кулаком по столу. – Тебе лучше заткнуться, потому что ты лажанулся так, как никогда раньше…
Распахнув створку окна, Джон вдохнул полной грудью стылый воздух раннего лондонского утра. Майкрофт на кровати поежился – то ли от прохлады, внезапно хлынувшей в комнату, то ли от его взгляда. Джон понимал, что глаза сейчас выдают его чувства – гнев, желание треснуть по рыжей макушке, разочарование. И он достаточно знал Майкрофта, чтобы понимать, какое из них наиболее ранит.
– Это было невероятно глупо, – заставив себя говорить ровно, начал он. – Как ты сам понимаешь, вряд ли у этого клуба была лицензия, и вряд ли они платили налоги. А если привели тебя туда знакомые, значит, кто-то из них при расследовании мог сдать и тебя. Если бы ты сам не попался. Это – во-первых, а во-вторых, пистолет, Майкрофт! О чем ты вообще думал? Пистолет! Ты же должен был понимать, что я не мальчик из церковного хора, должен был понимать, откуда я его привез. Он нелегальный! Да на нем что угодно висеть может!
– Я все предусмотрел…
– Ни черта ты не предусмотрел! А если б вас задержали? Просто так, как подростков, шатающихся после полуночи? А если б он случайно выпал? Вы же не в кобуре его несли. А если б на вас действительно напали, и вы, защищаясь, ранили б или убили?
– Нет, мы с Грегори договорились только припугнуть, не стрелять ни в коем случае.
– Знаешь, сколько раз за неделю в уголовной хронике мелькает эта фраза? От таких же наивных идиотов?!
– Но у нас все получилось! – покрасневший Майкрофт вскочил, сжимая кулаки. – Получилось, потому что я все предусмотрел. И пусть определенный риск был, но он был оправдан!
– Насколько бы ни был продуман твой план, он не предусматривает кое-чего важного – меня! – рявкнул Джон, у которого просто не укладывалось, как старшему сыну вообще могло прийти в голову провернуть такое за его спиной, и главное – почему? Ну почему?!
– Я не хотел загружать тебя этим!
– Загружать меня? Это мое право и моя обязанность: быть «загруженным» тем, что действительно важно для вас. Просто ты знал, что я никогда не соглашусь на подобную авантюру.
– Конечно, я это знал! Знал, что ты на дыбы встанешь, стоит только заикнуться. Ты не доверяешь ни моим суждениям, ни моим расчетам…
– Не доверяю? Не тебе говорить о доверии, Майкрофт Холмс! Ты не сказал, что тебе не хватает тех денег, что есть! Ни слова не сказал о своих грандиозных планах обогащения; не сказал даже тогда, когда на тебя напали! Ты взял оружие без спросу, хотя прекрасно знал, как я к этому отношусь. Ты хоть представляешь, чем это могло обернуться? Меня могли посадить, и уж точно – лишили бы права опеки. Ты рисковал нашим будущим – твоим, моим, Шерлока, – и ради чего?! Ради пары сотен?
Джон отвернулся к окну, вцепившись обеими руками в свой короткий ежик и притворившись, что не заметил, как напряглась длинная, как у гусенка, шея, как широко распахнулись влажно заблестевшие глаза, стараясь не моргнуть.
– Ради денег? Ты думаешь, я делал это только ради денег? Да мы сто раз тебе говорили, что нам не требуется настолько… настолько больших затрат! – Майкрофт говорил отрывисто, и Джон не мог понять, чего в его голосе больше – слез или злости. – Но ты всегда… мой компьютер – самый продвинутый, ни у кого из одноклассников такого нет… Шерлоку новая скрипка – то же самое: итальянская, лучшая из тех, что возможно было купить… а когда приятели по Хэрроу собирались на тот чертов уикенд, мне пришлось закопаться в учебу по уши, чтобы ты смирился и понял, что это для меня – излишне…
– Но ты хотел поехать, – растеряно пробормотал Джон, не понимая, как они могли так быстро поменяться ролями.
– Да, я хотел! Я много чего хочу, но ты не моя гребанная фея!!
– Майкрофт!
– Извини, – отвернулся тот.
– Я думал… я просто надеялся, что смогу дать вам самое лучшее… Вы этого достойны, черт возьми, и у вас бы это было, если б… – неопределенно взмахнув рукой, Джон снова вцепился ею в волосы.
– История не знает слова «если»… Да, черт возьми, я люблю шелковые галстуки ручной работы, но не такой же ценой! Ведь ты весь серый, когда возвращаешься по выходным с этих проклятых дежурств, – снова сев на кровать, Майкрофт уронил голову на ладони, его голос звучал тускло, но с внутренней убежденностью, к которой Джон не мог не прислушаться. – А дальше? Как ты надеялся справиться? Как ты вообще себе представляешь: сидеть весь день с моим упрямым братцем, пытаясь вбить в его голову необходимый минимум школьной программы, а потом ночная смена на скорой, несколько часов сна и все заново? День за днем?! Как долго ты бы продержался, прежде чем возненавидеть нас?
– Ты с ума сошел? – выдохнул Джон. – Не смей так говорить. Не смей даже думать, что подобное может быть возможным.
Майкрофт лишь зябко передернул плечами, и он, захлопнув створку, сел рядом с сыном и осторожно приобнял его одной рукой за плечи, прижавшись к рыжей макушке щекой. Было тихо, как после бури. Фен за стеной молчал, и Джон не мог сказать, как долго, но у него появилось стойкое ощущение, что вот-вот в дверь сунется лохматая голова и спросит, все ли живы. Ему-то было все равно, но вот Майкрофт старался держать лицо перед младшим братом.
– Значит так, – пробормотал он через минуту, когда дыхание Майкрофта чуть успокоилось, а по плечам перестала пробегать непроизвольная дрожь. – Иди в душ и собирайся как обычно.
– А карательные меры? – поднял голову Майкрофт.
– Еще не обдумал.
– Запретишь мне видеться с Грегори?
– Наверно, стоило бы, но нет. Иди уже. Школу никто не отменял.
Проводив взглядом сына, поторопившегося в ванную, Джон потер глаза и попытался откинуться на покрывало, но лишь долбанулся о стену затылком. Кажется, когда-то у него было хорошее настроение. Возможно даже, этим утром.
Но он даже не знал, что предпринять. Посоветоваться было не с кем, даже позвонить семейному психологу он не мог, ведь не скажешь: «Знаете, мой сын решил взять мой пистолет, чтобы его по пути никто не пришиб из-за выигрыша на бильярде». Впрочем, он и сам понимал, что проблема не в этом.
А в чем?
Майкрофт никого не собирался подставлять, он действительно хотел «как лучше». Причем, даже не ради себя. Он просто слишком многого не учел, например, что некоторыми вещами просто нельзя рисковать – ни ради чего, каким бы минимальным ни казался риск. Просто нельзя.
У самого Джона это понимание росло на подсознательном уровне, но совершенно внезапно он стал замечать, что с тех пор как заболела Мэри, больше не переходит дорогу, не убедившись дважды, что машины действительно остановились, не берет в рот алкоголя – даже пива, даже капли, избегает темных подворотен и толп болельщиков после матчей, и наверное, кто-то из прежних знакомых мог бы сказать, что Джон Ватсон стал трусливее. И он действительно боялся, но не за себя. Эта была некоторая высшая форма ответственности: «Я берегу себя, потому что я кому-то нужен».
И как бы Джон ни мечтал отреставрировать свой старый, с его поступления на медицинский пылящийся в Гаррином гараже байк и, собрав старую компанию, рвануть в Ирландию на пару недель, он прекрасно понимал, что этого не будет, пожалуй, никогда. Ну, не в ближайшие лет десять, по крайней мере. Через десять лет Шерлоку будет двадцать… Двадцать – это всего на четыре года больше тех шестнадцати, что сейчас Майкрофту. Нет, рано. Через пятнадцать? Двадцать? Через двадцать лет Шерлоку будет тридцать, он будет высоким, красивым и умным и, возможно, научится сам себе гладить рубашки и не выходить в мороз без шарфа (правда, к тому времени байк окончательно развалится на составляющие, но какое это будет иметь значение, если ему самому к тому моменту будет, о господи, не может быть, пятьдесят шесть?).
Так в чем виноват Майкрофт? В том, что под плотной корой его интеллекта и выдержки внутри все же бьется что-то безудержное, рисковое, юное? В том, что не посоветовался с ним, Джоном? Но доверие – дорога с двухсторонним движением…
Встряхнувшись, Джон поднялся с кровати и оправил покрывало, которое было застелено так же «по-армейски», как и у него в комнате. Через коридор, напротив, шумела вода, а чуть левее – надрывался его телефон, будильник на котором он так и не выключил.
Рабочий день никто не отменял. Пора было собираться.
Но выходя, Джон обернулся на пороге, окидывая взглядом комнату, пытаясь понять что-то ускользающее. Как спальня Шерлока была отражением его личности, так и спальня Майкрофта рассказывала о своем владельце, хотя и гораздо меньше.
Почти идеальный порядок, спокойная серо-синяя гамма – ковролин, обои, шторы, покрывало. И это было бы похоже на фото из недорогого журнала по интерьерам, но на столе лежала стопка тетрадей, на полке рядом с книгами притулилось несколько портретов, а за чуть приоткрытую дверцу шкафа зацепилась вешалка с выглаженной еще вечером (и когда только успел?) формой. В углу – стойка для зонтов, на стене – дипломы в одинаковых рамках.
Джон редко заходил к Майкрофту, особенно с тех пор, как пару лет назад окончательно убедился, что в его комнате не просто не находится ничего опасного, там всегда такие чистота и порядок, что порой ему хотелось залезть под кровать и отыскать там ну хотя бы один завалящий грязный носок. Ведь хоть в чем-то его сын должен быть обыкновенным парнем, верно?
И он все же был.
Обыкновенные парни в свои шестнадцать совершают обыкновенные глупые вещи.
Ну, может, и не каждый из них пойдет с пистолетом выигрывать в бильярд, но, по крайней мере Джон мог быть уверен, что старший не приведет однажды за руку наивную беременную девочку.
Потому что он уже привел Грега.
Фыркнув, Джон закрыл за собой дверь и направился к себе, точно зная, как наказать Майкрофта.
Через четверть часа, когда он спустился уже одетый, собранный и, в принципе, готовый к выходу, братья Холмс заканчивали завтракать. Причем Шерлок, уже в форме и криво повязанном галстуке, безропотно ел второй раз за утро. Очень подозрительно. Майкрофт, недовольно хмурясь, ковырялся в овсянке. Идиллия, да и только.
Подойдя к ним, Джон эффектным жестом, держа за длинную цепочку, опустил на стол перед Майкрофтом часы. Круглые, слегка поцарапанные, старинные.
– Семейная реликвия, – сказал он и слегка подтолкнул их поближе к Майкрофту.
Но Шерлок, разумеется, успел заграбастать первым. Открыл, хмыкнул, повертел в руках, достал из кармана лупу.
– Это мне? – выпрямился Майкрофт.
– Передается старшему сыну уже…
– …пятое поколение, – вставил Шерлок. – Или четвертое. Нет. Да, четыре поколения и дорогая тетя Гарриет!
– Отдал ей, когда уезжал в Афганистан.
– А потом возвращал из ломбарда.
– Шерлок, отдай их брату.
– Ну и пожалуйста, все что нужно, я уже узнал!
Осторожно взяв часы, Майкрофт погладил крышечку со слегка помятым боком.
– Почему сейчас?
– Это и есть твое наказание.
– Странное наказание.
– Ты же не думал, что я возьмусь за ремень, верно? Эти часы никогда не дарили: их вручали в определенный момент. Мой прадед получил их от отца, когда записался добровольцем на войну – Первую мировую. Дед – когда женился на моей бабке, которую за глаза все звали «Харибдой», и, поверь мне, не просто так. Отец был младшим, так что потом их получил дядя – в двадцать один, когда устроился санитаром работать в дом для душевнобольных. Почти шестьдесят лет спустя он и умер там же – в должности главврача. Но задолго до этого успел отдать их мне – в пятнадцать, однажды поссорившись с родителями, я собрал рюкзак и выбрался из окна, решив самостоятельно добраться до бабушки в Ирландии. Собственно, там меня дядя и поджидал – уже с часами. А теперь они твои.
– Но почему – наказание?
– Потому что ты всегда будешь их носить, я знаю, будешь. И каждый раз, решив взглянуть, который час, ты будешь натыкаться на одну надпись…
Открыв крышку, Майкрофт удивленно приподнял брови:
– «И ты тоже»… Что значит «И ты тоже»?
– Ты доел? Сполосни тарелку и пойдем.
– Как понимать «И ты тоже»?
Но Джон только глянул весело и потянулся поправить Шерлоку галстук.
Привычный путь от дома до станции метро казался сегодня каким-то особенным, ярким и солнечным, будто умытым грозовым утром. Как обычно, Майкрофт шел впереди, но лишь на шаг – он слышал непрекращающуюся болтовню Шерлока, сдержанные ответы Джона, и будь улица чуть пошире, а спешащего навстречу народа – поменьше, он и вовсе бы пошел рядом с ними. Джон двигался слегка вперевалочку, помахивая тростью в правой руке. Левая крепко ухватилась за капюшон Шерлоковой куртки, потому как руки у младшего были заняты – он нес большой пластиковый контейнер с муравейником – летнее задание по биологии. Каким образом он ухитрился заставить муравьев построить такую громадину за несколько месяцев, Майкрофт даже думать не хотел. Его муравейник семь лет назад был в разы меньше. Джон на контейнер косился тоже с подозрением и, похоже, испытывал желание прихватить его к себе на работу и просветить рентгеном, но Шерлок его даже подержать не дал.
До входа в «трубу» оставался всего десяток шагов, когда Майкрофт все же решился и, обернувшись, поймал взгляд Джона. Выразительно посмотрев на трость, потом на ботинки Шерлока и совсем уж не двусмысленно – на контейнер, он уверенно кивнул. Майкрофт Холмс рекомендует: сделайте подножку своему сыну, и пусть муравейная бомба взорвется здесь, а не в школе или метро.
Джон нахмурился, но все же перехватил трость поудобнее.
Шерлок резко встал столбом.
– Ну ладно, ладно, – вздохнул он, закатив глаза. – Там тухлая рыба, понятно вам? Просто тухлая рыба!
– Что, прости?
– Рыба!! В рекомендациях было сказано, что приманивать их и кормить нужно сахарным сиропом. Но я много чего им давал. В том числе и рыбу. И пахнет теперь… не очень.
– Понятно, – кивнул Джон. – В общем так – если твоя муравьиная ферма абсолютно случайно вдруг ни с того ни с сего вывалится из этого контейнера… или ты вдруг забудешь закрыть крышку… или муравьи решат поиграть в графа Монте-Кристо и спланируют массовый побег…
– Да понял я, понял… – недовольно засопел Шерлок. – А ты и вправду собирался сделать мне подножку?
– Хм-м-м…
– А если б я упал?
– Я держал тебя за капюшон.
Солнечный зайчик, отражаясь от стекла чуть приоткрытого окна, скользил по лицу, заставлял жмуриться, но пересаживаться Майкрофт не хотел. Отсюда был виден и школьный двор, и футбольное поле, и пожарная лестница (самый край, однако этого было достаточно), и дверь черного хода. Очень хороший пункт наблюдения, особенно если ваш брат – Шерлок, а парень – в школьной футбольной команде, чья тренировка начнется через четверть часа.
Конечно, Майкрофт мог сдать тест, заполненный еще в первые десять минут занятия, и считать себя свободным. Но праздно шататься по школе он не привык, библиотека в это время была плотно оккупирована ребятней, а на улице слишком ветрено, чтобы просто посидеть на лавочке пару часов. К тому же он не хотел выделяться еще больше.
Одноклассники знали про него очень мало: он строго следил за тем, чтобы не предоставлять им информации больше определенного минимума. Но некоторые вещи скрыть вообще невозможно, например, особое отношение учителей, или дорогую обувь, или вечно везде лезущего младшего брата. И компенсируя это, Майкрофт старался не дразнить других своим интеллектом и той внутренней уверенностью в своих силах, которая, как он успел заметить, была так не свойственна подросткам его возраста и заменялась обычно наглостью и самоуверенностью. Он не перебивал учителей (как это очень любил делать Шерлок), не вступал в жаркую полемику на семинарах, но имел свое мнение и был готов его аргументировать, не пытался настаивать на индивидуальной программе с целью закончить школу лет в двенадцать, не завоевывал себе славу вундеркинда.
Проще говоря, он не торопил события, зная, что его цели и планы не терпят суеты.
Возможно, он и был гением, но Майкрофт не слишком доверял тестам на IQ. Скорее, он рассчитывал на свою въедливость, внимательность и работоспособность. А также на способность мозга не только усваивать информацию в любых объемах, но и четко укладывать ее, систематизировать и использовать при необходимости. Наверное, это было наследственным, Шерлок тоже так умел.
Так что последняя парта аудитории его вполне устраивала.
Здесь он мог сесть слегка свободнее, вполоборота, закинуть ногу на ногу и облокотиться на столешницу, подперев голову кулаком. Взгляд плавно скользил, переходя от телефона на пустое пока футбольное поле, на макушки играющих во дворе детей, выискивая черную и кудрявую, потом на раскрытую записную книжку с запланированными на сегодня делами и обратно к телефону.
По экрану мобильного ползли биржевые сводки. Как Шерлок любил поиграть в метро в «угадай, кто», так и Майкрофт на занятиях время от времени выходил в сеть. Его игра началась пару лет назад: он просто представил себе, что на все карманные деньги взял и купил акции одной развивающейся компании. А потом еще одной, а потом продал и перевел в другую валюту (весьма вовремя). И по всему выходило – если он вдруг не станет «серым кардиналом», то заработать на жизнь игрой на бирже всегда сможет.
Возможно, так и следовало поступить, а не связываться с бильярдным клубом, но для этого ему, шестнадцатилетнему, пришлось бы позаимствовать документы Джона, да и сама игра могла затянуться не на один день.
К тому же, чего уж тут скрывать, ему ужасно хотелось блеснуть перед Грегори, ему, когда-то считавшему одиночество неплохим компаньоном.
Краем глаза он заметил, как футбольное поле запестрело сине-желтым – команда приступила к тренировкам.
И тут же с черного хода выскользнула фигура в знакомой куртке, заматывая на шее шарф. Шерлок, у которого вообще-то должен был сейчас идти урок биологии, явно что-то замышлял. Он шел вроде бы не спеша, пиная камешки и вспугивая воробьев, и походил на обыкновенного праздношатающегося мальчишку, сбежавшего с уроков. Однако траектория пути и не свойственная ему привычка горбиться, волоча ноги и уткнувшись в землю, подсказывали – что-то здесь не так. Полминуты хватило, чтобы понять – Шерлок решил поиграть в шпиона.
Он полукругами бродил неподалеку от двух парней у сетки, огораживающей футбольное поле, и Майкрофт весьма живо представил, как уши брата увеличиваются, превращаясь в локаторы, в попытке уловить малейший звук. Эти уши он с удовольствием бы надрал – хватит на сегодня Джону беспокойств.
Минут через пять, сохраняя все тот же унылый вид скучающего подростка, Шерлок зашел обратно в школу, а Майкрофт черканул на полях записной книжки: «Шерлок» и поставил рядом два вопроса и восклицательный знак. Подумал еще и подчеркнул. Впрочем, если пролистать эту записную книжку, то обнаружится, что подобные записи были на полях практически каждой страницы. Иногда – дважды.
Шерлок успел разуться, раздеться и, заскочив зачем-то на кухню, умчаться наверх, а он – только скинуть ботинки, когда позвонил Джон и поинтересовался, все ли у них в порядке.
– Все замечательно, – бодро ответил Майкрофт, решив не уточнять, что они только что вошли и случиться что-либо просто не успело. – А как у тебя?
– Немного странно, – задумчиво пробормотал Джон, и стало понятно, что звонит он не столько для того, чтобы проконтролировать их, сколько, чтобы поделиться чем-то своим.
– Странно?
– Да... Знаешь, я ведь никогда не жаловался на отсутствие женского внимания, но то, что происходит сегодня…
– Ты меня заинтриговал.
– Я и сам не знаю, что думать. Все началось еще утром, когда мы ехали в метро – напротив сидела молодая девушка…
– Она еще тебе улыбнулась…
– Именно. Как оказалось, она тоже ехала в госпиталь, дочь моего пациента, я ее видел как-то мельком, но мы и знакомы-то не были.
– А теперь стали?
– Угу. После того как вы вышли, она подсела, и мы разговорились. А еще мне сегодня трижды поправили галстук!
– Хм-м.
– Трижды, Майкрофт!
– Дай угадаю: заведующая педиатрическим отделением, старшая медсестра, высокая такая, рыжая, а кто третий?
– Новенькая медсестра, улыбчивая, все время забываю, как ее зовут. А откуда ты…
– Тебе уже дарили печенюшки?
– Извини?
– Печенье. Или что-то сдобное. Делиться обедом – это уже следующий шаг.
– Шарлотка и плюшки. Для меня и моих мальчиков, – попытался сымитировать чьи-то интонации Джон.
– Плюшки… – мечтательно протянул Майкрофт и тут же деловито добавил: – А когда у тебя смена заканчивается?
– Ты и так знаешь. Часа через два, если ничего не случится. Так, что?
– А что? – переспросил старший.
– Меня атакуют?
– А вот не надо было вчера героически спасать всяких там девушек, а потом писать в блоге, что «начал задумываться, а не подыскать ли для моих мальчишек вторую маму».
– Ты что, читаешь мой блог?!
– Как и твои коллеги, и некоторые пациенты, похоже.
– Да я только на днях его завел! – искренне возмутился Джон.
– Человеческое любопытство срослось с Интернетом и стало безграничным, – пожал плечами Майкрофт, вешая куртку. – Лучше посмотри на положительные моменты: нам обеспечен приток всяких вкусностей, а ты теперь можешь не беспокоиться об обеде. Недели две, я полагаю, вплоть до того момента, пока они, «случайно» проезжая мимо и заглянув на огонек, не познакомятся с Шерлоком.
– Кстати, о Шерлоке. Что это там гудит на заднем плане?
– Пылесос. Кажется, он, наконец, решил взяться за уборку.
– Но у Шерлока в комнате нет ковролина. Он залил его чернилами на прошлой неделе.
– Вот черт, – буркнул Майкрофт, уже несясь по лестнице. Но перед тем, как нажать на отбой, он успел услышать злорадное хмыканье.
Возможно, Джону так только казалось, потому как из-за наплыва пациентов он умудрился пропустить обед, а утренний стаканчик кофе был очень и очень давно, но кабинет благоухал. Сдобный дух умудрился перекрыть привычный запах смотровых кабинетов – средства для мытья рук, антисептиков, талька, просыпанного недавно молодой мамочкой. Теперь же Джон и все вокруг пахло корицей, печеными яблоками и домашним уютом. Пациенты входили и начинали принюхиваться, дергая покрасневшими носами. Самому Джону хотелось поскорее домой – заварить хорошего чаю и устроиться в любимом кресле вместе с парой плюшек. Или шарлоткой. Или и тем, и другим, и плевать на гневные взгляды Майкрофта.
До конца смены оставалось восемь минут, а значит, этот пациент – последний. Но эти восемь минут тянулись очень, очень медленно. Стараясь не спешить, чтоб его и без того не самый разборчивый подчерк не стал и вовсе нечитабельным, он заполнял рецепты и направления на обследование. А сам гадал, как бы так половчее сбежать домой.
Военный врач Джон Ватсон женщин любил, ценил и уважал. И никогда не отказывал им ни в уме, ни в некотором природном лукавстве. Джон женщин знал, а потому почти не сомневался, что стоит ему выйти из лифта, как он тут же столкнется с одной из своих коллег. И она скажет: «О, как хорошо, что мы случайно встретились! Я так хотела с вами обсудить…» или «Вы, кажется, пропустили обед? Может, по чашечке кофе?», и обязательно «Как хорошо, что ваши сыновья уже взрослые, и вам некуда спешить…». Конечно, они засидятся за совершенно отвратительным кофе из автомата, болтая о какой-нибудь ерунде и вспоминая забавные случаи из практики, за окнами стемнеет, и он, как настоящий джентльмен, пойдет провожать ее до остановки или, если она живет недалеко, до дома. А там она мило улыбнется и скажет, как приятна была его компания и очень странно, что они не делали этого раньше. И он не сможет не пригласить ее на свидание. А за свиданием-ужином будет свидание-поход в театр, за ним свидание-«не хочешь ли зайти?», свидание-«останься на ночь у меня» и окончательное свидание-«а почему ты не знакомишь меня со своими сыновьями?». Которое, как понимал Джон, и окажется последним.
В принципе, происходи это до Афганистана или сразу после, до того, как он встретил Мэри, он был бы совсем даже не против. Он был бы всеми руками «за». Но сейчас, несмотря на то, что в последние годы женского тепла в его жизни было непозволительно мало, он понимал, что еще не готов. И дело было даже не в Мэри, хотя некоторый кусочек его сердца был и всегда будет занят только ею, и он все еще ныл, но кто сказал, что он хоть когда-нибудь перестанет? Главной причиной его неуверенности, разумеется, были братья Холмс. У них только-только начало что-то налаживаться, и он прекрасно понимал, что новый человек нарушит неустойчивый баланс, да и в самом деле, какая женщина могла бы стать не только ему спутницей жизни, но и матерью его сыновьям? Его фраза в блоге была скорее продиктована мечтой хоть когда-нибудь иметь возможность разделить лежащую на его плечах ответственность с понимающим человеком. Но никак не с желанием начать с кем-то встречаться вот прямо сейчас. Кто ж знал, что его блог открывает еще хоть кто-то, кроме него самого?
Так что единственное, что ему оставалось, это мягко лавировать между представительницами прекрасной половины человечества, никого не поощряя, но и не оскорбляя своим отказом. Рано или поздно, но ажиотаж уляжется, а если повезет, в их коллектив придет какой-нибудь симпатичный холостяк и примет огонь на себя.
А сейчас главная его задача – выскользнуть из здания так, чтоб ни одна душа не заподозрила, что он кого-то избегает.
Воспользоваться боковой лестницей? Но от нее до запасного выхода идти полэтажа, можно попасться.
Может, взять в заложники доктора Геллерта и, прикрываясь им, пройти через центральный? Но его еще надо найти.
Отсидеться в кабинете, выключив свет и закрыв дверь? Но это как минимум на час, а есть хотелось страшно.
Вручив рецепты и выпроводив пациента, Джон засобирался ускоренными темпами. Телефон, шарлотку и плюшки засунул в пакет, повесил халат, на локоть кинул куртку и тут его осенило. Он понял, как можно выбраться, не привлекая внимания. Оставалось только выключить свет и, заперев дверь, сунуть папки пациентов в прорезь специального ящичка на стене. Он был готов к побегу.
Два шага до поворота, и вот он – транспортный лифт, в котором чаще всего перевозили из неотложки в хирургическое, этажом выше, привезенных на скорой. Он почти всегда был свободен, когда шел вниз. Заскочив и нажав нужную кнопку, Джон мысленно дал себе печеньку за хорошую идею. В неотложке всегда суматоха, толпы незнакомых людей, и у персонала достаточно хлопот, чтобы не обратить внимания даже на маленьких зеленых человечков.
Двери разъехались, и он поскорее выскочил и шмыгнул в сторону, уступая место каталке и суетящимся вокруг нее людям. Неотложка всегда напоминала Джону большой муравейник (кстати, не забыть спросить у Шерлока, что с его проектом и не пострадал ли кто-нибудь!), где кажущийся хаос был на самом деле четко структурирован и подчинялся строгой иерархии. Были у нее и свои минуты затишья, но явно не сейчас. Муравейник бурлил: Джон уловил краем уха «авария», «пострадавшие» и «пробка» и прибавил шагу.
До выхода оставалось шагов пять, когда кто-то решительно ухватил его за рукав:
– Доктор Ватсон? Вы-то мне и нужны.
– Надеюсь, не на чашечку кофе? – выдохнул, оборачиваясь, Джон.
Двумя пальцами держа тряпку за самый кончик, Майкрофт мысленно прощался с маникюром. Он не очень-то любил физический труд, предпочитая активность умственную. И если велосипедные прогулки помогали проветрить мозги, а занятия боксом – полюбоваться на красивый Грегов торс под потной майкой, то в ближайшие полчаса ему ни одно из этих удовольствий точно не светило.
Майкрофт Холмс собирался мыть пол.
Обычно с этим вполне справлялся пылесос (да будет благословен тот прекрасный момент, когда после четырех дней препирательств и ультиматумов он все же уговорил Джона купить модель с функцией влажной уборки), но он был выведен из строя, оставалось только надеяться, что временно.
Прихватив тряпку за второй угол, он осторожно опустил ее в ведро, из которого грозила вот-вот вывалиться мыльная шапка. Майкрофт понятия не имел, чем моют пол, а Джон должен был вернуться уже скоро, и времени погуглить на эту тему не было совсем, поэтому он сыпанул в воду стирального порошка, а для верности добавил шампуня. Пены получилось много, но как ей мыть?
За спиной послышалось насмешливое фырканье, и Майкрофт кинул злой взгляд на младшего братца. Шерлок сидел на массивном шкафу, который был когда-то платяным, но пару лет назад Джон приделал полки и перевел его под книги. Между верхом шкафа и потолком места оставалось всего ничего, но Шерлок, несмотря на свои длинные руки-ноги, все же как-то умещался. Конечно, Майкрофт мог его оттуда снять. Пододвинуть стол, поставить на него табуретку и снять-таки паршивца, который непонятно как вообще туда забрался, но что с ним делать потом?
Тяжело вздохнув, Майкрофт вернулся к ведру, вытащил тряпку. Кажется, теперь ее нужно отжать. Он видел, как это делает Джон.
Через секунду он стоял в луже, чертыхаясь. Носки, низ брючин и манжеты рубашки стали насквозь мокрыми. Хорошо еще он догадался надеть Джоновы. Фырканье за спиной стало отчетливей. Швырнув на перила мокрые носки, Майкрофт закатал до колен джинсы, до локтей – рукава и, демонстративно повернувшись к шкафу спиной, еще раз выжал тряпку.
Он бы сейчас придушил любого, кто осмелился бы напомнить ему, что одиннадцать лет назад, узнав о том, что у него появится брат, он был даже рад. К тому моменту, как пришла пора ехать за мамой и малышом в больницу, он успел перечитать все книги по воспитанию, что нашел, а также выбрал имя, по принципу «оно должно быть еще более дурацким, чем мое». Он предложил назвать новорожденного «Балтазаром» или «Фердинандом», но когда мама выбрала имя «Шерлок» он совсем не был против. И вот, в тот замечательный зимний день они с миссис Хадсон, которая присматривала за ним все то время, пока мама была в больнице, поехали забирать ее и малыша. Пока миссис Хадсон флиртовала с соседом, согласившимся их подвезти, Майкрофт отламывал у роз шипы и вспоминал, все ли готово дома. Он чувствовал себя главой семьи, тем более что отца, понятное дело, никто и не ждал. Когда мама, присев перед ним, отодвинула край одеяльца, показывая личико малыша, он ей сказал, что брат похож на ангелочка. Красного, сморщенного и, по правде говоря, страшноватого, но ведь новорожденные все такие, верно? Он в энциклопедии специально смотрел, морально готовился. Зато у него были мамины бровки и мамин нос. Нос забавно сопел, а бровки хмурились, и Майкрофт подумал, что когда малыш вырастет, они обязательно подружатся.
И все было хорошо.
Секунд пятнадцать.
А потом «ангелочек» проснулся, поморгал мутными глазками и заорал.
И все вокруг завертелись, засуетились вокруг него.
Так они дальше и жили.
Иногда Майкрофту начинало казаться, что истерики и капризы брата – это и есть причина, по которой крутится земной шар.
Джон как-то научился с ними справляться, и хотя во многом он поганцу попустительствовал, но истерики Шерлок закатывал все реже и больше не использовал их как способ шантажа.
Майкрофт выпрямился, разгибая спину. Он и сам не заметил, как успел вымыть всю лестницу и прихожую. Впереди его ждало самое страшное – кухня. Ведь именно там началась битва «кетчуп против сиропа».
А еще надо было отмыть Шерлока. И желательно, до прихода Джона. Для этого надо все же снять его со шкафа. Джон бы, конечно, в момент заставил его слезть, но Майкрофт не был Джоном и единственное, чего он хотел, так это запустить в паршивца мокрой тряпкой.
А еще он не понимал, как вообще позволил втравить себя во все это, в конце концов, ему скоро семнадцать!
Он взрослый, рассудительный человек, но брат обладал уникальной способностью выводить его из себя. Все началось с фразы «Так что ты сделал с пылесосом?!», слово за слово, он рявкнул, Шерлок надулся и побежал на кухню. Он наглотался пыли, да и вообще весь от нее был серый, и наверное, очень хотел пить, но при виде того, как младший брат хлебает сок прямо из пачки, Майкрофта перекосило. Он прошипел: «Поставь сейчас же!», и Шерлок со злостью швырнул пачку на стол. Возможно, он и не планировал сделать так, чтобы сок из нее выплеснулся на любимую белую рубашку стоявшего рядом Майкрофта. А может, и планировал. Шерлок сам ни за что правду не скажет, а если и скажет, Майкрофт ни за что ему не поверит. Тем не менее, он прекрасно помнил, как где-то внутри забурлили пузырьки веселой злости, а рука будто сама потянулась за кетчупом…
Еще раз поменяв воду, Майкрофт оглядел кухню. Стены, шкафчики и технику он протер еще раньше. Половина пола тоже была вымыта, оставалась еще половина и Шерлок. Стряхнув со лба пот, он наклонился за тряпкой, но тут запиликал мобильник.
Посмотрев на номер, Майкрофт нажал на «ок» и спокойно спросил:
– Свидание или пациент?
– Пациент. Как ты узнал?
– А что еще тебя могло задержать? – пожал плечами Майкрофт. – Так что за пациент? Рабочий день твой почти час как закончился.
– Срочный, тут крупная авария в паре кварталов от нас. Всех самых серьезных везут сюда. Хирургов не хватает, это как раз время пересменки – одни уехали и успели дома выпить, вторые не доехали, потому как пробка и в метро опять ремонт. Так что у нас один хирург, два анестезиолога, пара ребят, только из института, и четверо в критическом. Меня попросили остаться.
– Как рука?
– В норме.
– А нога?
– Вот черт.
– Что?
– Опять забыл трость. То ли в лифте, то ли в кабинете.
– А как же шарлотка?
– Съел, пока ждал МРТ. Не сопи обиженно, плюшки еще остались. А как у вас дела?
Глянув на сидящего под потолком брата, Майкрофт честно ответил:
– Пока все живы.
С непривычки ныли руки, спина и ноги. Глаза, пересушенные ярким светом ламп операционной, болезненно моргали, пытаясь смотреть только на темные успокаивающие цвета.
Пол в коридоре был еще слегка влажным, а под вешалкой притулились Греговы кроссовки и рюкзак. Заглянув в гостиную, Джон потер подбородок, успевший за день зарасти, и хмыкнул. Старшие сидели за столом, копаясь в конспектах и учебниках, младший – на шкафу, сверкал глазищами и походил на разъяренного кота.
– Какая собака тебя туда загнала? – не выдержав, все же рассмеялся Джон.
Взгляд, полный «братской любви», мог бы пришпилить Майкрофта к дивану, если б тот соизволил хотя бы голову поднять.
– Я тут совершенно ни при чем, – соврал старший, поворачиваясь к Джону. – Живой?
– Устал. Добрый вечер, Грег.
– Джон.
– В рюкзаке плюшки и подарок для тебя, Шерлок.
– Подарок? Мне? – Шерлок вытянул шею, пытаясь разглядеть, что там, в коридоре.
– Я надеялся припасти его на потом, но так и быть…
– Что это?
– Грязь.
– Грязь? – протянул тот удивленно.
– У него в комнате что, мало грязи? – хмыкнул Майкрофт.
– Это грязь с колес трех разных машин скорой. У тебя есть микроскоп и можешь взять мой ноут. Сможешь определить, где какая машина побывала за день?
– Легко! – фыркнул Шерлок и полез вниз, цепляясь за массивные петли и ручки шкафа.
– Я только переоденусь, только переоденусь, – бормотал под нос Джон, закрывая дверь в свою комнату и присаживаясь на кровать. – Переоденусь и немножко полежу. Совсем чуть-чуть, только чтоб спина отдохнула. Минут пять, не больше. Главное, не закрывать глаза, не закрывать… гла…
Он проснулся, как будто и в самом деле закрыл глаза лишь на секунду, но по тишине дома понял, что уже глубокая ночь. Кто-то накрыл его ноги пледом, забросив их на постель. А он даже не почувствовал. Сейчас же разбудил его легкий скрип половицы – сделав еще шаг, к кровати подошел Шерлок и, присев на корточки, негромко проговорил:
– В нашей школе что-то затевается. И я хочу посмотреть. Ты со мной?
ДЕНЬ 5
вторник
*************
Запись в блоге отсутствует
*************
Бздынь…
Джон неохотно приоткрыл глаза, даже и не думая о том, чтобы сбросить с головы одеяло.
Бздынннь…
Звук тихо гудел, неуловимо растворяясь в предутренней тишине.
Бзинь!
В замершем доме его было слышно предельно ясно.
Бззззь!
Чертыхнувшись, Джон все же сел, нашаривая ногами тапочки. В целом он чувствовал себя хорошо выспавшимся (непривычные ощущения), но это не означает, что кое-кто имеет право пытать скрипку в полшестого утра.
В комнате Шерлока было так же темно: только свет фонарей пробивался сквозь шторы, а свет ночника – из коридора, но для главного ее обитателя это, похоже, не имело значения. Он стоял на выдвинутом в середину комнаты столе и, прикрыв глаза, осторожно щипал струны, рассылая по дому бесконечные «бдзыннь».
– Будет очень глупо спросить, что ты делаешь? – подавив зевок, пробормотал Джон и потер шею.
– Я думаю… и провожу эксперимент.
– А почему на столе?
– Так звук разносится лучше. Внизу много всяких вещей – стол, кровать…
– Куча бессмысленного хлама в углу…
– Не вздумай ее выбрасывать – это старая рыболовная сеть и… и все, что успело на нее налипнуть за те лет пять, пока ее не выбросило на берег.
– Так вот почему тут пахнет морем… А я-то гадал, что ты вез в своем рюкзаке из Брайтона. Но это не объясняет, почему ты вскочил так рано. Обычно тебя и в семь не добудишься…
Шерлок еще раз задумчиво ущипнул струну и спрыгнул со стола. Очень ловко и изящно – Джон невольно задумался, а не отдать ли его в легкую атлетику. Хоть какой-то выход энергии. Или плаванье?
– Почему я проснулся? – переспросил Шерлок, укладывая скрипку в футляр. – Думаю, я проснулся оттого, что в моей голове появилось сразу три мысли, а три – это уже слишком много, чтобы продолжать спать. Мысль первая – во сколько на самом деле вернулся Майкрофт? Если б он пришел, как и обещал, в двенадцать, то к этому времени уже успел бы выспаться, а значит, проснулся бы на звук – ты же проснулся.
– Так это был эксперимент?
– Это был эксперимент, и он доказал, что мой дорогой братец вернулся позже, чем обещал.
– Совсем нет. У разных людей свои особенности сна.
– Он бы проснулся! Он от хлопка холодильника просыпается! А значит, он действительно устал. Мысль вторая… впрочем, нет, пока не скажу, она еще требует обдумывания… А третья – о том, как бессмысленно спать. И она разбудила меня окончательно.
– Бессмысленно спать?
– Ну конечно! Ведь когда ты спишь, ты ничего не делаешь.
– Еще как делаешь – спишь.
– Это не продуктивно! Это только Менделеев мог во сне таблицы составлять, я пытался…
– Составить таблицу?
– Нагрузить свой мозг перед сном определенной информацией, чтобы во время сна он выдал мне что-нибудь интересное. И ничего!
– Да такое раз в сто лет бывает, даже с гениями.
– И я про то же.
– Но сон тебе необходим. Твоему мозгу – тоже. Он как мотор – не может работать без перерывов, просто перегреется.
– А я думал, мозг – это центральный отдел нервной системы, но твой вариант тоже ничего. Я буду спать, просто надо придумать – как? Как это делать так, чтоб занимало как можно меньше времени…
– Кажется, Черчилль дремал после обеда.
– А да Винчи спал по пятнадцать минут каждые четыре часа, и таким образом на сон у него уходило полтора часа в сутки.
– Точно не твой вариант. Пошли завтракать, а? Раз уж мы проснулись раньше, то имеет смысл этим временем воспользоваться с толком.
Отодвинув стол обратно к окну и накинув плед на гамак, Шерлок, видимо, решил, что порядок в комнате можно считать наведенным.
– Ты говоришь о чем-то конкретном?
– Завтрак, душ, и мне надо погладить рубашки и прочее, а тебе – написать сочинение по литературе. Я продиктую.
– Но я думал…
– Документы на домашнее обучение за два дня не делаются, – пожал плечами Джон. – Мне придется известить об этом соцслужбу, так что пока ты будешь ходить в школу и вести себя там прилично.
Закинув на полку стопку чистого и выглаженного белья, Джон задумался. Будильник прозвонит минут через двадцать, время еще есть, так чем его занять? Утро началось уж слишком хорошо, даже в Шерлока удалось запихнуть омлет с горошком и морковью, а значит, самое время чем-нибудь его слегка изгадить. Например, счетами.
Через четверть часа он решил, что настроение вошло в норму и с него на сегодня хватит.
Скинув бумажки обратно в верхний ящик стола, он задвинул его и встал.
А потом выдвинул снова.
И снова задвинул.
Выдвинул.
Что-то было не так.
Ящик был слишком легким, непривычно легким.
Пытаясь успокоиться и сдержать подкатившую к горлу злость, Джон достал перочинный нож и поддел днище.
В потайном отделении лежало несколько обойм. Но самого зиг-зауэра не было.
– ШЕРЛОК!!
В приступе злости он рванул ручку двери так, что чуть было не оторвал. Но в комнате Шерлока не было.
– Шерлок!!
– Ты чего орешь? – высунулась из ванны гладкая от воды голова, удивленно хлопая глазами.
– Где пистолет?
– Что?
– Где? Чертов? Пистолет? – почти прорычал Джон. Домашнее обучение? К черту обучение, он обеспечит этому мелкому поганцу тоталитарный подконтрольный домашний арест.
– Твой зиг-зауэр? – озадаченно пробормотал Шерлок. – Но я не брал.
– Не смей мне врать!
– Я не вру!
– Он не врет, – тихо пробормотали у Джона за спиной, и он обернулся. Слегка бледный и со следом подушки на щеке, Майкрофт стоял очень прямо, заложив руки за спину: – Он не врет, это я взял.
– Что? Когда? И зачем?
– Вчера вечером, верно? – буркнул Шерлок, кутаясь в простыню.
– А ты откуда знаешь? – прищурился старший.
– С нашими половицами никакой сигнализации не надо. Когда Джон был в душе, ты зашел в его комнату и пару минут постоял у стола, а потом пошел обратно. Взять ты там мог только или документы, или пистолет.
– Так, стоп! – Джон почувствовал, как сами собой зазвучали в голосе командирские нотки, так давно не используемые им в мирной жизни, но любому терпению рано или поздно может прийти конец. – Шерлок, иди одевайся. Майкрофт, пройдем в твою комнату.
– Эй, я тоже… – попытался вякнуть младший, но Джон решительно указал ему на дверь с табличкой, которую сам же и умыкнул однажды из Бартса «Не входить. Ведутся опыты».
– И через пару минут я должен услышать, как включится фен, иначе… – Джон правда не знал, чем пригрозить, но этого и не потребовалось, Шерлок шмыгнул в свою комнату, а он сам направился за Майкрофтом – в его.
Майкрофт подошел к шкафу и, достав с верхней полки пистолет, протянул его на ладони. Джон, перехватив оружие, привычным жестом заткнул его за пояс джинсов. Достал и положил на письменный стол, а сам присел на край – рядом. Майкрофт все мялся у шкафа и глядел в сторону.
Молчание затягивалось.
За стеной зашумел фен.
– Думаю, он все равно найдет способ нас подслушать, – неуверенно хмыкнул Майкрофт и нервным движением вздыбил волосы на затылке.
Со странным смущением, пробившимся даже через злость, Джон узнал в этом жесте свой собственный. И неожиданно успокоился. Если Майкрофт никого не пристрелил, то со всем остальным они справятся. И даже, если вдруг пристрелил – тоже.
– Я все еще жду объяснений.
– С чего начать?
– С главного – зачем?
– На всякий случай. Для… кхм… самообороны.
– Правда? Но у нас не настолько беспокойный район, чтобы опасаться нападения пусть даже и около полуночи. Часа в три-четыре – возможно… Так чем ты был встревожен?
– Были… прецеденты.
– Прецеденты? С кем?
– В основном с другими, со мной – однажды. Но тогда все обошлось… малой кровью, – Майкрофт метнул взгляд на стойку с зонтами в углу. – Но не было гарантии, что в следующий раз их не будет больше.
– Значит так: я ни черта не понимаю. Я знаю, что ты взял мой пистолет, я знаю, что в последнее время ты тратишь больше денег, чем позволяют твои доходы от репетиторства, но при этом не снимаешь с моей карточки на карманные расходы, да и Шерлок подозревал, что ты что-то затеваешь.
– Вот проныра!
– Майкрофт! С начала и без малейших недомолвок. Я хочу услышать все.
Вздохнув и еще раз взъерошив волосы, тот присел на кровать и наконец решился взглянуть Джону в лицо. Что бы он там ни увидел, его это, похоже, успокоило.
– Месяц назад я столкнулся с одним знакомым по Хэрроу. Мы вместе состояли в Бильярдном клубе. И он рассказал мне об одном месте, где играют с неограниченными ставками. Закрытое заведение. Вход только по приглашению постоянных игроков. И я решил попробовать…
– И выиграл.
– Что-то я, конечно, проиграл, там действительно опытные игроки, но выиграл я больше. Много больше.
– Достаточно, чтобы попробовать еще раз, верно?
– Да. Но, очевидно, еще в первый раз за мной проследили. Карманники любят тех, кто выходит из игровых клубов и не выглядит при этом проигравшимся в пух и прах. Не до самого дома – я бы заметил, но достаточно, чтобы понять, что возвращаюсь я на метро и один.
– И в следующий раз на тебя напали.
– Да. Не то чтобы я этого ожидал, но допускал подобную возможность…
– Можешь не коситься на свои зонты, я уже и так понял, что как минимум один из них претерпел какую-то модификацию.
– Но я решил, что в следующий раз он может быть не один. Или догадается взять с собой что-то посерьезнее кухонного ножа, с которым и управляться-то не умеет… Поэтому пригласил с собой Грегори и взял пистолет. Я собирался вернуть его, пока ты будешь в душе. Я не думал, что ты вообще заметишь его отсутствие…
– Шерлок разбудил меня раньше, и я решил проверить счета.
– О, ну конечно, – фыркнул Майкрофт, – Шерлок! Непредвиденные обстоятельства всегда губят хорошие планы.
– Тебе лучше заткнуться, Майкрофт Холмс! – гаркнул Джон и, не выдержав, все же стукнул кулаком по столу. – Тебе лучше заткнуться, потому что ты лажанулся так, как никогда раньше…
Распахнув створку окна, Джон вдохнул полной грудью стылый воздух раннего лондонского утра. Майкрофт на кровати поежился – то ли от прохлады, внезапно хлынувшей в комнату, то ли от его взгляда. Джон понимал, что глаза сейчас выдают его чувства – гнев, желание треснуть по рыжей макушке, разочарование. И он достаточно знал Майкрофта, чтобы понимать, какое из них наиболее ранит.
– Это было невероятно глупо, – заставив себя говорить ровно, начал он. – Как ты сам понимаешь, вряд ли у этого клуба была лицензия, и вряд ли они платили налоги. А если привели тебя туда знакомые, значит, кто-то из них при расследовании мог сдать и тебя. Если бы ты сам не попался. Это – во-первых, а во-вторых, пистолет, Майкрофт! О чем ты вообще думал? Пистолет! Ты же должен был понимать, что я не мальчик из церковного хора, должен был понимать, откуда я его привез. Он нелегальный! Да на нем что угодно висеть может!
– Я все предусмотрел…
– Ни черта ты не предусмотрел! А если б вас задержали? Просто так, как подростков, шатающихся после полуночи? А если б он случайно выпал? Вы же не в кобуре его несли. А если б на вас действительно напали, и вы, защищаясь, ранили б или убили?
– Нет, мы с Грегори договорились только припугнуть, не стрелять ни в коем случае.
– Знаешь, сколько раз за неделю в уголовной хронике мелькает эта фраза? От таких же наивных идиотов?!
– Но у нас все получилось! – покрасневший Майкрофт вскочил, сжимая кулаки. – Получилось, потому что я все предусмотрел. И пусть определенный риск был, но он был оправдан!
– Насколько бы ни был продуман твой план, он не предусматривает кое-чего важного – меня! – рявкнул Джон, у которого просто не укладывалось, как старшему сыну вообще могло прийти в голову провернуть такое за его спиной, и главное – почему? Ну почему?!
– Я не хотел загружать тебя этим!
– Загружать меня? Это мое право и моя обязанность: быть «загруженным» тем, что действительно важно для вас. Просто ты знал, что я никогда не соглашусь на подобную авантюру.
– Конечно, я это знал! Знал, что ты на дыбы встанешь, стоит только заикнуться. Ты не доверяешь ни моим суждениям, ни моим расчетам…
– Не доверяю? Не тебе говорить о доверии, Майкрофт Холмс! Ты не сказал, что тебе не хватает тех денег, что есть! Ни слова не сказал о своих грандиозных планах обогащения; не сказал даже тогда, когда на тебя напали! Ты взял оружие без спросу, хотя прекрасно знал, как я к этому отношусь. Ты хоть представляешь, чем это могло обернуться? Меня могли посадить, и уж точно – лишили бы права опеки. Ты рисковал нашим будущим – твоим, моим, Шерлока, – и ради чего?! Ради пары сотен?
Джон отвернулся к окну, вцепившись обеими руками в свой короткий ежик и притворившись, что не заметил, как напряглась длинная, как у гусенка, шея, как широко распахнулись влажно заблестевшие глаза, стараясь не моргнуть.
– Ради денег? Ты думаешь, я делал это только ради денег? Да мы сто раз тебе говорили, что нам не требуется настолько… настолько больших затрат! – Майкрофт говорил отрывисто, и Джон не мог понять, чего в его голосе больше – слез или злости. – Но ты всегда… мой компьютер – самый продвинутый, ни у кого из одноклассников такого нет… Шерлоку новая скрипка – то же самое: итальянская, лучшая из тех, что возможно было купить… а когда приятели по Хэрроу собирались на тот чертов уикенд, мне пришлось закопаться в учебу по уши, чтобы ты смирился и понял, что это для меня – излишне…
– Но ты хотел поехать, – растеряно пробормотал Джон, не понимая, как они могли так быстро поменяться ролями.
– Да, я хотел! Я много чего хочу, но ты не моя гребанная фея!!
– Майкрофт!
– Извини, – отвернулся тот.
– Я думал… я просто надеялся, что смогу дать вам самое лучшее… Вы этого достойны, черт возьми, и у вас бы это было, если б… – неопределенно взмахнув рукой, Джон снова вцепился ею в волосы.
– История не знает слова «если»… Да, черт возьми, я люблю шелковые галстуки ручной работы, но не такой же ценой! Ведь ты весь серый, когда возвращаешься по выходным с этих проклятых дежурств, – снова сев на кровать, Майкрофт уронил голову на ладони, его голос звучал тускло, но с внутренней убежденностью, к которой Джон не мог не прислушаться. – А дальше? Как ты надеялся справиться? Как ты вообще себе представляешь: сидеть весь день с моим упрямым братцем, пытаясь вбить в его голову необходимый минимум школьной программы, а потом ночная смена на скорой, несколько часов сна и все заново? День за днем?! Как долго ты бы продержался, прежде чем возненавидеть нас?
– Ты с ума сошел? – выдохнул Джон. – Не смей так говорить. Не смей даже думать, что подобное может быть возможным.
Майкрофт лишь зябко передернул плечами, и он, захлопнув створку, сел рядом с сыном и осторожно приобнял его одной рукой за плечи, прижавшись к рыжей макушке щекой. Было тихо, как после бури. Фен за стеной молчал, и Джон не мог сказать, как долго, но у него появилось стойкое ощущение, что вот-вот в дверь сунется лохматая голова и спросит, все ли живы. Ему-то было все равно, но вот Майкрофт старался держать лицо перед младшим братом.
– Значит так, – пробормотал он через минуту, когда дыхание Майкрофта чуть успокоилось, а по плечам перестала пробегать непроизвольная дрожь. – Иди в душ и собирайся как обычно.
– А карательные меры? – поднял голову Майкрофт.
– Еще не обдумал.
– Запретишь мне видеться с Грегори?
– Наверно, стоило бы, но нет. Иди уже. Школу никто не отменял.
Проводив взглядом сына, поторопившегося в ванную, Джон потер глаза и попытался откинуться на покрывало, но лишь долбанулся о стену затылком. Кажется, когда-то у него было хорошее настроение. Возможно даже, этим утром.
Но он даже не знал, что предпринять. Посоветоваться было не с кем, даже позвонить семейному психологу он не мог, ведь не скажешь: «Знаете, мой сын решил взять мой пистолет, чтобы его по пути никто не пришиб из-за выигрыша на бильярде». Впрочем, он и сам понимал, что проблема не в этом.
А в чем?
Майкрофт никого не собирался подставлять, он действительно хотел «как лучше». Причем, даже не ради себя. Он просто слишком многого не учел, например, что некоторыми вещами просто нельзя рисковать – ни ради чего, каким бы минимальным ни казался риск. Просто нельзя.
У самого Джона это понимание росло на подсознательном уровне, но совершенно внезапно он стал замечать, что с тех пор как заболела Мэри, больше не переходит дорогу, не убедившись дважды, что машины действительно остановились, не берет в рот алкоголя – даже пива, даже капли, избегает темных подворотен и толп болельщиков после матчей, и наверное, кто-то из прежних знакомых мог бы сказать, что Джон Ватсон стал трусливее. И он действительно боялся, но не за себя. Эта была некоторая высшая форма ответственности: «Я берегу себя, потому что я кому-то нужен».
И как бы Джон ни мечтал отреставрировать свой старый, с его поступления на медицинский пылящийся в Гаррином гараже байк и, собрав старую компанию, рвануть в Ирландию на пару недель, он прекрасно понимал, что этого не будет, пожалуй, никогда. Ну, не в ближайшие лет десять, по крайней мере. Через десять лет Шерлоку будет двадцать… Двадцать – это всего на четыре года больше тех шестнадцати, что сейчас Майкрофту. Нет, рано. Через пятнадцать? Двадцать? Через двадцать лет Шерлоку будет тридцать, он будет высоким, красивым и умным и, возможно, научится сам себе гладить рубашки и не выходить в мороз без шарфа (правда, к тому времени байк окончательно развалится на составляющие, но какое это будет иметь значение, если ему самому к тому моменту будет, о господи, не может быть, пятьдесят шесть?).
Так в чем виноват Майкрофт? В том, что под плотной корой его интеллекта и выдержки внутри все же бьется что-то безудержное, рисковое, юное? В том, что не посоветовался с ним, Джоном? Но доверие – дорога с двухсторонним движением…
Встряхнувшись, Джон поднялся с кровати и оправил покрывало, которое было застелено так же «по-армейски», как и у него в комнате. Через коридор, напротив, шумела вода, а чуть левее – надрывался его телефон, будильник на котором он так и не выключил.
Рабочий день никто не отменял. Пора было собираться.
Но выходя, Джон обернулся на пороге, окидывая взглядом комнату, пытаясь понять что-то ускользающее. Как спальня Шерлока была отражением его личности, так и спальня Майкрофта рассказывала о своем владельце, хотя и гораздо меньше.
Почти идеальный порядок, спокойная серо-синяя гамма – ковролин, обои, шторы, покрывало. И это было бы похоже на фото из недорогого журнала по интерьерам, но на столе лежала стопка тетрадей, на полке рядом с книгами притулилось несколько портретов, а за чуть приоткрытую дверцу шкафа зацепилась вешалка с выглаженной еще вечером (и когда только успел?) формой. В углу – стойка для зонтов, на стене – дипломы в одинаковых рамках.
Джон редко заходил к Майкрофту, особенно с тех пор, как пару лет назад окончательно убедился, что в его комнате не просто не находится ничего опасного, там всегда такие чистота и порядок, что порой ему хотелось залезть под кровать и отыскать там ну хотя бы один завалящий грязный носок. Ведь хоть в чем-то его сын должен быть обыкновенным парнем, верно?
И он все же был.
Обыкновенные парни в свои шестнадцать совершают обыкновенные глупые вещи.
Ну, может, и не каждый из них пойдет с пистолетом выигрывать в бильярд, но, по крайней мере Джон мог быть уверен, что старший не приведет однажды за руку наивную беременную девочку.
Потому что он уже привел Грега.
Фыркнув, Джон закрыл за собой дверь и направился к себе, точно зная, как наказать Майкрофта.
Через четверть часа, когда он спустился уже одетый, собранный и, в принципе, готовый к выходу, братья Холмс заканчивали завтракать. Причем Шерлок, уже в форме и криво повязанном галстуке, безропотно ел второй раз за утро. Очень подозрительно. Майкрофт, недовольно хмурясь, ковырялся в овсянке. Идиллия, да и только.
Подойдя к ним, Джон эффектным жестом, держа за длинную цепочку, опустил на стол перед Майкрофтом часы. Круглые, слегка поцарапанные, старинные.
– Семейная реликвия, – сказал он и слегка подтолкнул их поближе к Майкрофту.
Но Шерлок, разумеется, успел заграбастать первым. Открыл, хмыкнул, повертел в руках, достал из кармана лупу.
– Это мне? – выпрямился Майкрофт.
– Передается старшему сыну уже…
– …пятое поколение, – вставил Шерлок. – Или четвертое. Нет. Да, четыре поколения и дорогая тетя Гарриет!
– Отдал ей, когда уезжал в Афганистан.
– А потом возвращал из ломбарда.
– Шерлок, отдай их брату.
– Ну и пожалуйста, все что нужно, я уже узнал!
Осторожно взяв часы, Майкрофт погладил крышечку со слегка помятым боком.
– Почему сейчас?
– Это и есть твое наказание.
– Странное наказание.
– Ты же не думал, что я возьмусь за ремень, верно? Эти часы никогда не дарили: их вручали в определенный момент. Мой прадед получил их от отца, когда записался добровольцем на войну – Первую мировую. Дед – когда женился на моей бабке, которую за глаза все звали «Харибдой», и, поверь мне, не просто так. Отец был младшим, так что потом их получил дядя – в двадцать один, когда устроился санитаром работать в дом для душевнобольных. Почти шестьдесят лет спустя он и умер там же – в должности главврача. Но задолго до этого успел отдать их мне – в пятнадцать, однажды поссорившись с родителями, я собрал рюкзак и выбрался из окна, решив самостоятельно добраться до бабушки в Ирландии. Собственно, там меня дядя и поджидал – уже с часами. А теперь они твои.
– Но почему – наказание?
– Потому что ты всегда будешь их носить, я знаю, будешь. И каждый раз, решив взглянуть, который час, ты будешь натыкаться на одну надпись…
Открыв крышку, Майкрофт удивленно приподнял брови:
– «И ты тоже»… Что значит «И ты тоже»?
– Ты доел? Сполосни тарелку и пойдем.
– Как понимать «И ты тоже»?
Но Джон только глянул весело и потянулся поправить Шерлоку галстук.
Привычный путь от дома до станции метро казался сегодня каким-то особенным, ярким и солнечным, будто умытым грозовым утром. Как обычно, Майкрофт шел впереди, но лишь на шаг – он слышал непрекращающуюся болтовню Шерлока, сдержанные ответы Джона, и будь улица чуть пошире, а спешащего навстречу народа – поменьше, он и вовсе бы пошел рядом с ними. Джон двигался слегка вперевалочку, помахивая тростью в правой руке. Левая крепко ухватилась за капюшон Шерлоковой куртки, потому как руки у младшего были заняты – он нес большой пластиковый контейнер с муравейником – летнее задание по биологии. Каким образом он ухитрился заставить муравьев построить такую громадину за несколько месяцев, Майкрофт даже думать не хотел. Его муравейник семь лет назад был в разы меньше. Джон на контейнер косился тоже с подозрением и, похоже, испытывал желание прихватить его к себе на работу и просветить рентгеном, но Шерлок его даже подержать не дал.
До входа в «трубу» оставался всего десяток шагов, когда Майкрофт все же решился и, обернувшись, поймал взгляд Джона. Выразительно посмотрев на трость, потом на ботинки Шерлока и совсем уж не двусмысленно – на контейнер, он уверенно кивнул. Майкрофт Холмс рекомендует: сделайте подножку своему сыну, и пусть муравейная бомба взорвется здесь, а не в школе или метро.
Джон нахмурился, но все же перехватил трость поудобнее.
Шерлок резко встал столбом.
– Ну ладно, ладно, – вздохнул он, закатив глаза. – Там тухлая рыба, понятно вам? Просто тухлая рыба!
– Что, прости?
– Рыба!! В рекомендациях было сказано, что приманивать их и кормить нужно сахарным сиропом. Но я много чего им давал. В том числе и рыбу. И пахнет теперь… не очень.
– Понятно, – кивнул Джон. – В общем так – если твоя муравьиная ферма абсолютно случайно вдруг ни с того ни с сего вывалится из этого контейнера… или ты вдруг забудешь закрыть крышку… или муравьи решат поиграть в графа Монте-Кристо и спланируют массовый побег…
– Да понял я, понял… – недовольно засопел Шерлок. – А ты и вправду собирался сделать мне подножку?
– Хм-м-м…
– А если б я упал?
– Я держал тебя за капюшон.
Солнечный зайчик, отражаясь от стекла чуть приоткрытого окна, скользил по лицу, заставлял жмуриться, но пересаживаться Майкрофт не хотел. Отсюда был виден и школьный двор, и футбольное поле, и пожарная лестница (самый край, однако этого было достаточно), и дверь черного хода. Очень хороший пункт наблюдения, особенно если ваш брат – Шерлок, а парень – в школьной футбольной команде, чья тренировка начнется через четверть часа.
Конечно, Майкрофт мог сдать тест, заполненный еще в первые десять минут занятия, и считать себя свободным. Но праздно шататься по школе он не привык, библиотека в это время была плотно оккупирована ребятней, а на улице слишком ветрено, чтобы просто посидеть на лавочке пару часов. К тому же он не хотел выделяться еще больше.
Одноклассники знали про него очень мало: он строго следил за тем, чтобы не предоставлять им информации больше определенного минимума. Но некоторые вещи скрыть вообще невозможно, например, особое отношение учителей, или дорогую обувь, или вечно везде лезущего младшего брата. И компенсируя это, Майкрофт старался не дразнить других своим интеллектом и той внутренней уверенностью в своих силах, которая, как он успел заметить, была так не свойственна подросткам его возраста и заменялась обычно наглостью и самоуверенностью. Он не перебивал учителей (как это очень любил делать Шерлок), не вступал в жаркую полемику на семинарах, но имел свое мнение и был готов его аргументировать, не пытался настаивать на индивидуальной программе с целью закончить школу лет в двенадцать, не завоевывал себе славу вундеркинда.
Проще говоря, он не торопил события, зная, что его цели и планы не терпят суеты.
Возможно, он и был гением, но Майкрофт не слишком доверял тестам на IQ. Скорее, он рассчитывал на свою въедливость, внимательность и работоспособность. А также на способность мозга не только усваивать информацию в любых объемах, но и четко укладывать ее, систематизировать и использовать при необходимости. Наверное, это было наследственным, Шерлок тоже так умел.
Так что последняя парта аудитории его вполне устраивала.
Здесь он мог сесть слегка свободнее, вполоборота, закинуть ногу на ногу и облокотиться на столешницу, подперев голову кулаком. Взгляд плавно скользил, переходя от телефона на пустое пока футбольное поле, на макушки играющих во дворе детей, выискивая черную и кудрявую, потом на раскрытую записную книжку с запланированными на сегодня делами и обратно к телефону.
По экрану мобильного ползли биржевые сводки. Как Шерлок любил поиграть в метро в «угадай, кто», так и Майкрофт на занятиях время от времени выходил в сеть. Его игра началась пару лет назад: он просто представил себе, что на все карманные деньги взял и купил акции одной развивающейся компании. А потом еще одной, а потом продал и перевел в другую валюту (весьма вовремя). И по всему выходило – если он вдруг не станет «серым кардиналом», то заработать на жизнь игрой на бирже всегда сможет.
Возможно, так и следовало поступить, а не связываться с бильярдным клубом, но для этого ему, шестнадцатилетнему, пришлось бы позаимствовать документы Джона, да и сама игра могла затянуться не на один день.
К тому же, чего уж тут скрывать, ему ужасно хотелось блеснуть перед Грегори, ему, когда-то считавшему одиночество неплохим компаньоном.
Краем глаза он заметил, как футбольное поле запестрело сине-желтым – команда приступила к тренировкам.
И тут же с черного хода выскользнула фигура в знакомой куртке, заматывая на шее шарф. Шерлок, у которого вообще-то должен был сейчас идти урок биологии, явно что-то замышлял. Он шел вроде бы не спеша, пиная камешки и вспугивая воробьев, и походил на обыкновенного праздношатающегося мальчишку, сбежавшего с уроков. Однако траектория пути и не свойственная ему привычка горбиться, волоча ноги и уткнувшись в землю, подсказывали – что-то здесь не так. Полминуты хватило, чтобы понять – Шерлок решил поиграть в шпиона.
Он полукругами бродил неподалеку от двух парней у сетки, огораживающей футбольное поле, и Майкрофт весьма живо представил, как уши брата увеличиваются, превращаясь в локаторы, в попытке уловить малейший звук. Эти уши он с удовольствием бы надрал – хватит на сегодня Джону беспокойств.
Минут через пять, сохраняя все тот же унылый вид скучающего подростка, Шерлок зашел обратно в школу, а Майкрофт черканул на полях записной книжки: «Шерлок» и поставил рядом два вопроса и восклицательный знак. Подумал еще и подчеркнул. Впрочем, если пролистать эту записную книжку, то обнаружится, что подобные записи были на полях практически каждой страницы. Иногда – дважды.
Шерлок успел разуться, раздеться и, заскочив зачем-то на кухню, умчаться наверх, а он – только скинуть ботинки, когда позвонил Джон и поинтересовался, все ли у них в порядке.
– Все замечательно, – бодро ответил Майкрофт, решив не уточнять, что они только что вошли и случиться что-либо просто не успело. – А как у тебя?
– Немного странно, – задумчиво пробормотал Джон, и стало понятно, что звонит он не столько для того, чтобы проконтролировать их, сколько, чтобы поделиться чем-то своим.
– Странно?
– Да... Знаешь, я ведь никогда не жаловался на отсутствие женского внимания, но то, что происходит сегодня…
– Ты меня заинтриговал.
– Я и сам не знаю, что думать. Все началось еще утром, когда мы ехали в метро – напротив сидела молодая девушка…
– Она еще тебе улыбнулась…
– Именно. Как оказалось, она тоже ехала в госпиталь, дочь моего пациента, я ее видел как-то мельком, но мы и знакомы-то не были.
– А теперь стали?
– Угу. После того как вы вышли, она подсела, и мы разговорились. А еще мне сегодня трижды поправили галстук!
– Хм-м.
– Трижды, Майкрофт!
– Дай угадаю: заведующая педиатрическим отделением, старшая медсестра, высокая такая, рыжая, а кто третий?
– Новенькая медсестра, улыбчивая, все время забываю, как ее зовут. А откуда ты…
– Тебе уже дарили печенюшки?
– Извини?
– Печенье. Или что-то сдобное. Делиться обедом – это уже следующий шаг.
– Шарлотка и плюшки. Для меня и моих мальчиков, – попытался сымитировать чьи-то интонации Джон.
– Плюшки… – мечтательно протянул Майкрофт и тут же деловито добавил: – А когда у тебя смена заканчивается?
– Ты и так знаешь. Часа через два, если ничего не случится. Так, что?
– А что? – переспросил старший.
– Меня атакуют?
– А вот не надо было вчера героически спасать всяких там девушек, а потом писать в блоге, что «начал задумываться, а не подыскать ли для моих мальчишек вторую маму».
– Ты что, читаешь мой блог?!
– Как и твои коллеги, и некоторые пациенты, похоже.
– Да я только на днях его завел! – искренне возмутился Джон.
– Человеческое любопытство срослось с Интернетом и стало безграничным, – пожал плечами Майкрофт, вешая куртку. – Лучше посмотри на положительные моменты: нам обеспечен приток всяких вкусностей, а ты теперь можешь не беспокоиться об обеде. Недели две, я полагаю, вплоть до того момента, пока они, «случайно» проезжая мимо и заглянув на огонек, не познакомятся с Шерлоком.
– Кстати, о Шерлоке. Что это там гудит на заднем плане?
– Пылесос. Кажется, он, наконец, решил взяться за уборку.
– Но у Шерлока в комнате нет ковролина. Он залил его чернилами на прошлой неделе.
– Вот черт, – буркнул Майкрофт, уже несясь по лестнице. Но перед тем, как нажать на отбой, он успел услышать злорадное хмыканье.
Возможно, Джону так только казалось, потому как из-за наплыва пациентов он умудрился пропустить обед, а утренний стаканчик кофе был очень и очень давно, но кабинет благоухал. Сдобный дух умудрился перекрыть привычный запах смотровых кабинетов – средства для мытья рук, антисептиков, талька, просыпанного недавно молодой мамочкой. Теперь же Джон и все вокруг пахло корицей, печеными яблоками и домашним уютом. Пациенты входили и начинали принюхиваться, дергая покрасневшими носами. Самому Джону хотелось поскорее домой – заварить хорошего чаю и устроиться в любимом кресле вместе с парой плюшек. Или шарлоткой. Или и тем, и другим, и плевать на гневные взгляды Майкрофта.
До конца смены оставалось восемь минут, а значит, этот пациент – последний. Но эти восемь минут тянулись очень, очень медленно. Стараясь не спешить, чтоб его и без того не самый разборчивый подчерк не стал и вовсе нечитабельным, он заполнял рецепты и направления на обследование. А сам гадал, как бы так половчее сбежать домой.
Военный врач Джон Ватсон женщин любил, ценил и уважал. И никогда не отказывал им ни в уме, ни в некотором природном лукавстве. Джон женщин знал, а потому почти не сомневался, что стоит ему выйти из лифта, как он тут же столкнется с одной из своих коллег. И она скажет: «О, как хорошо, что мы случайно встретились! Я так хотела с вами обсудить…» или «Вы, кажется, пропустили обед? Может, по чашечке кофе?», и обязательно «Как хорошо, что ваши сыновья уже взрослые, и вам некуда спешить…». Конечно, они засидятся за совершенно отвратительным кофе из автомата, болтая о какой-нибудь ерунде и вспоминая забавные случаи из практики, за окнами стемнеет, и он, как настоящий джентльмен, пойдет провожать ее до остановки или, если она живет недалеко, до дома. А там она мило улыбнется и скажет, как приятна была его компания и очень странно, что они не делали этого раньше. И он не сможет не пригласить ее на свидание. А за свиданием-ужином будет свидание-поход в театр, за ним свидание-«не хочешь ли зайти?», свидание-«останься на ночь у меня» и окончательное свидание-«а почему ты не знакомишь меня со своими сыновьями?». Которое, как понимал Джон, и окажется последним.
В принципе, происходи это до Афганистана или сразу после, до того, как он встретил Мэри, он был бы совсем даже не против. Он был бы всеми руками «за». Но сейчас, несмотря на то, что в последние годы женского тепла в его жизни было непозволительно мало, он понимал, что еще не готов. И дело было даже не в Мэри, хотя некоторый кусочек его сердца был и всегда будет занят только ею, и он все еще ныл, но кто сказал, что он хоть когда-нибудь перестанет? Главной причиной его неуверенности, разумеется, были братья Холмс. У них только-только начало что-то налаживаться, и он прекрасно понимал, что новый человек нарушит неустойчивый баланс, да и в самом деле, какая женщина могла бы стать не только ему спутницей жизни, но и матерью его сыновьям? Его фраза в блоге была скорее продиктована мечтой хоть когда-нибудь иметь возможность разделить лежащую на его плечах ответственность с понимающим человеком. Но никак не с желанием начать с кем-то встречаться вот прямо сейчас. Кто ж знал, что его блог открывает еще хоть кто-то, кроме него самого?
Так что единственное, что ему оставалось, это мягко лавировать между представительницами прекрасной половины человечества, никого не поощряя, но и не оскорбляя своим отказом. Рано или поздно, но ажиотаж уляжется, а если повезет, в их коллектив придет какой-нибудь симпатичный холостяк и примет огонь на себя.
А сейчас главная его задача – выскользнуть из здания так, чтоб ни одна душа не заподозрила, что он кого-то избегает.
Воспользоваться боковой лестницей? Но от нее до запасного выхода идти полэтажа, можно попасться.
Может, взять в заложники доктора Геллерта и, прикрываясь им, пройти через центральный? Но его еще надо найти.
Отсидеться в кабинете, выключив свет и закрыв дверь? Но это как минимум на час, а есть хотелось страшно.
Вручив рецепты и выпроводив пациента, Джон засобирался ускоренными темпами. Телефон, шарлотку и плюшки засунул в пакет, повесил халат, на локоть кинул куртку и тут его осенило. Он понял, как можно выбраться, не привлекая внимания. Оставалось только выключить свет и, заперев дверь, сунуть папки пациентов в прорезь специального ящичка на стене. Он был готов к побегу.
Два шага до поворота, и вот он – транспортный лифт, в котором чаще всего перевозили из неотложки в хирургическое, этажом выше, привезенных на скорой. Он почти всегда был свободен, когда шел вниз. Заскочив и нажав нужную кнопку, Джон мысленно дал себе печеньку за хорошую идею. В неотложке всегда суматоха, толпы незнакомых людей, и у персонала достаточно хлопот, чтобы не обратить внимания даже на маленьких зеленых человечков.
Двери разъехались, и он поскорее выскочил и шмыгнул в сторону, уступая место каталке и суетящимся вокруг нее людям. Неотложка всегда напоминала Джону большой муравейник (кстати, не забыть спросить у Шерлока, что с его проектом и не пострадал ли кто-нибудь!), где кажущийся хаос был на самом деле четко структурирован и подчинялся строгой иерархии. Были у нее и свои минуты затишья, но явно не сейчас. Муравейник бурлил: Джон уловил краем уха «авария», «пострадавшие» и «пробка» и прибавил шагу.
До выхода оставалось шагов пять, когда кто-то решительно ухватил его за рукав:
– Доктор Ватсон? Вы-то мне и нужны.
– Надеюсь, не на чашечку кофе? – выдохнул, оборачиваясь, Джон.
Двумя пальцами держа тряпку за самый кончик, Майкрофт мысленно прощался с маникюром. Он не очень-то любил физический труд, предпочитая активность умственную. И если велосипедные прогулки помогали проветрить мозги, а занятия боксом – полюбоваться на красивый Грегов торс под потной майкой, то в ближайшие полчаса ему ни одно из этих удовольствий точно не светило.
Майкрофт Холмс собирался мыть пол.
Обычно с этим вполне справлялся пылесос (да будет благословен тот прекрасный момент, когда после четырех дней препирательств и ультиматумов он все же уговорил Джона купить модель с функцией влажной уборки), но он был выведен из строя, оставалось только надеяться, что временно.
Прихватив тряпку за второй угол, он осторожно опустил ее в ведро, из которого грозила вот-вот вывалиться мыльная шапка. Майкрофт понятия не имел, чем моют пол, а Джон должен был вернуться уже скоро, и времени погуглить на эту тему не было совсем, поэтому он сыпанул в воду стирального порошка, а для верности добавил шампуня. Пены получилось много, но как ей мыть?
За спиной послышалось насмешливое фырканье, и Майкрофт кинул злой взгляд на младшего братца. Шерлок сидел на массивном шкафу, который был когда-то платяным, но пару лет назад Джон приделал полки и перевел его под книги. Между верхом шкафа и потолком места оставалось всего ничего, но Шерлок, несмотря на свои длинные руки-ноги, все же как-то умещался. Конечно, Майкрофт мог его оттуда снять. Пододвинуть стол, поставить на него табуретку и снять-таки паршивца, который непонятно как вообще туда забрался, но что с ним делать потом?
Тяжело вздохнув, Майкрофт вернулся к ведру, вытащил тряпку. Кажется, теперь ее нужно отжать. Он видел, как это делает Джон.
Через секунду он стоял в луже, чертыхаясь. Носки, низ брючин и манжеты рубашки стали насквозь мокрыми. Хорошо еще он догадался надеть Джоновы. Фырканье за спиной стало отчетливей. Швырнув на перила мокрые носки, Майкрофт закатал до колен джинсы, до локтей – рукава и, демонстративно повернувшись к шкафу спиной, еще раз выжал тряпку.
Он бы сейчас придушил любого, кто осмелился бы напомнить ему, что одиннадцать лет назад, узнав о том, что у него появится брат, он был даже рад. К тому моменту, как пришла пора ехать за мамой и малышом в больницу, он успел перечитать все книги по воспитанию, что нашел, а также выбрал имя, по принципу «оно должно быть еще более дурацким, чем мое». Он предложил назвать новорожденного «Балтазаром» или «Фердинандом», но когда мама выбрала имя «Шерлок» он совсем не был против. И вот, в тот замечательный зимний день они с миссис Хадсон, которая присматривала за ним все то время, пока мама была в больнице, поехали забирать ее и малыша. Пока миссис Хадсон флиртовала с соседом, согласившимся их подвезти, Майкрофт отламывал у роз шипы и вспоминал, все ли готово дома. Он чувствовал себя главой семьи, тем более что отца, понятное дело, никто и не ждал. Когда мама, присев перед ним, отодвинула край одеяльца, показывая личико малыша, он ей сказал, что брат похож на ангелочка. Красного, сморщенного и, по правде говоря, страшноватого, но ведь новорожденные все такие, верно? Он в энциклопедии специально смотрел, морально готовился. Зато у него были мамины бровки и мамин нос. Нос забавно сопел, а бровки хмурились, и Майкрофт подумал, что когда малыш вырастет, они обязательно подружатся.
И все было хорошо.
Секунд пятнадцать.
А потом «ангелочек» проснулся, поморгал мутными глазками и заорал.
И все вокруг завертелись, засуетились вокруг него.
Так они дальше и жили.
Иногда Майкрофту начинало казаться, что истерики и капризы брата – это и есть причина, по которой крутится земной шар.
Джон как-то научился с ними справляться, и хотя во многом он поганцу попустительствовал, но истерики Шерлок закатывал все реже и больше не использовал их как способ шантажа.
Майкрофт выпрямился, разгибая спину. Он и сам не заметил, как успел вымыть всю лестницу и прихожую. Впереди его ждало самое страшное – кухня. Ведь именно там началась битва «кетчуп против сиропа».
А еще надо было отмыть Шерлока. И желательно, до прихода Джона. Для этого надо все же снять его со шкафа. Джон бы, конечно, в момент заставил его слезть, но Майкрофт не был Джоном и единственное, чего он хотел, так это запустить в паршивца мокрой тряпкой.
А еще он не понимал, как вообще позволил втравить себя во все это, в конце концов, ему скоро семнадцать!
Он взрослый, рассудительный человек, но брат обладал уникальной способностью выводить его из себя. Все началось с фразы «Так что ты сделал с пылесосом?!», слово за слово, он рявкнул, Шерлок надулся и побежал на кухню. Он наглотался пыли, да и вообще весь от нее был серый, и наверное, очень хотел пить, но при виде того, как младший брат хлебает сок прямо из пачки, Майкрофта перекосило. Он прошипел: «Поставь сейчас же!», и Шерлок со злостью швырнул пачку на стол. Возможно, он и не планировал сделать так, чтобы сок из нее выплеснулся на любимую белую рубашку стоявшего рядом Майкрофта. А может, и планировал. Шерлок сам ни за что правду не скажет, а если и скажет, Майкрофт ни за что ему не поверит. Тем не менее, он прекрасно помнил, как где-то внутри забурлили пузырьки веселой злости, а рука будто сама потянулась за кетчупом…
Еще раз поменяв воду, Майкрофт оглядел кухню. Стены, шкафчики и технику он протер еще раньше. Половина пола тоже была вымыта, оставалась еще половина и Шерлок. Стряхнув со лба пот, он наклонился за тряпкой, но тут запиликал мобильник.
Посмотрев на номер, Майкрофт нажал на «ок» и спокойно спросил:
– Свидание или пациент?
– Пациент. Как ты узнал?
– А что еще тебя могло задержать? – пожал плечами Майкрофт. – Так что за пациент? Рабочий день твой почти час как закончился.
– Срочный, тут крупная авария в паре кварталов от нас. Всех самых серьезных везут сюда. Хирургов не хватает, это как раз время пересменки – одни уехали и успели дома выпить, вторые не доехали, потому как пробка и в метро опять ремонт. Так что у нас один хирург, два анестезиолога, пара ребят, только из института, и четверо в критическом. Меня попросили остаться.
– Как рука?
– В норме.
– А нога?
– Вот черт.
– Что?
– Опять забыл трость. То ли в лифте, то ли в кабинете.
– А как же шарлотка?
– Съел, пока ждал МРТ. Не сопи обиженно, плюшки еще остались. А как у вас дела?
Глянув на сидящего под потолком брата, Майкрофт честно ответил:
– Пока все живы.
С непривычки ныли руки, спина и ноги. Глаза, пересушенные ярким светом ламп операционной, болезненно моргали, пытаясь смотреть только на темные успокаивающие цвета.
Пол в коридоре был еще слегка влажным, а под вешалкой притулились Греговы кроссовки и рюкзак. Заглянув в гостиную, Джон потер подбородок, успевший за день зарасти, и хмыкнул. Старшие сидели за столом, копаясь в конспектах и учебниках, младший – на шкафу, сверкал глазищами и походил на разъяренного кота.
– Какая собака тебя туда загнала? – не выдержав, все же рассмеялся Джон.
Взгляд, полный «братской любви», мог бы пришпилить Майкрофта к дивану, если б тот соизволил хотя бы голову поднять.
– Я тут совершенно ни при чем, – соврал старший, поворачиваясь к Джону. – Живой?
– Устал. Добрый вечер, Грег.
– Джон.
– В рюкзаке плюшки и подарок для тебя, Шерлок.
– Подарок? Мне? – Шерлок вытянул шею, пытаясь разглядеть, что там, в коридоре.
– Я надеялся припасти его на потом, но так и быть…
– Что это?
– Грязь.
– Грязь? – протянул тот удивленно.
– У него в комнате что, мало грязи? – хмыкнул Майкрофт.
– Это грязь с колес трех разных машин скорой. У тебя есть микроскоп и можешь взять мой ноут. Сможешь определить, где какая машина побывала за день?
– Легко! – фыркнул Шерлок и полез вниз, цепляясь за массивные петли и ручки шкафа.
– Я только переоденусь, только переоденусь, – бормотал под нос Джон, закрывая дверь в свою комнату и присаживаясь на кровать. – Переоденусь и немножко полежу. Совсем чуть-чуть, только чтоб спина отдохнула. Минут пять, не больше. Главное, не закрывать глаза, не закрывать… гла…
Он проснулся, как будто и в самом деле закрыл глаза лишь на секунду, но по тишине дома понял, что уже глубокая ночь. Кто-то накрыл его ноги пледом, забросив их на постель. А он даже не почувствовал. Сейчас же разбудил его легкий скрип половицы – сделав еще шаг, к кровати подошел Шерлок и, присев на корточки, негромко проговорил:
– В нашей школе что-то затевается. И я хочу посмотреть. Ты со мной?
-
-
23.09.2012 в 15:42-
-
28.10.2012 в 13:37Никогда не читаю фиков про детство и юность
Володи УльяноваШерлока и прочих. Ваше первое... захватило с первого абзаца. Вхарактерность, интрига и ваш неподражаемй стиль... Буду ждать проду-
-
30.10.2012 в 17:51Никогда не читаю фиков про детство и юность
Володи УльяноваШерлока и прочих. Ваше первое... захватило с первого абзаца. Вхарактерность, интрига и ваш неподражаемй стиль... Буду ждать проду