Дедлайн как образ жизни
читать дальше
– О чем бы вы сегодня хотели поговорить?
– Я не знаю. Все как обычно. Моя жизнь абсолютно заурядна.
– Из вашей анкеты следует, что это далеко не так.
– Вы считаете мою боль в ноге психосоматической, и как врач я с вами согласен. Однако вы думаете, что избавиться от нее мне помогут разговоры о событиях прошедшей недели…
– И вы в этом со мной не согласны?
– Оба предыдущих психотерапевта считали так же. Как видите – не помогло.
– У вас явные проблемы с доверием, доктор Ватсон. Если вы с ними были так же замкнуты, то не удивительно, что терапия не сработала.
– Вы младше меня почти вдвое. И хорошо, если получили свой диплом в прошлом году, а не в этом. Не надо смущаться, молодость – это замечательно, но мне трудно быть с вами откровенным.
– Возможно, вам стоит попробовать завести блог? Быть откровенным с безликой массой людей многим бывает гораздо проще…
День 1
*************
Запись в блоге:
Встал. Поднял мальчишек. Проводил в школу. Поехал на работу.
Вернулся. Поужинали. Легли спать.
П.С. Молоко закончилось.
*************
– Шерлок!
Дважды хлопнув ладонью возле таблички на двери «Не входить. Ведутся опыты», он потопал в ванную.
У человека с армейским прошлым некоторые действия закрепляются в подкорке навсегда и потому происходят каждым утром чуть ли не сами по себе. Бывший военный врач, Джон Х. Ватсон, мог собраться на работу за двадцать четыре минуты, и при этом успеть позавтракать. Но наличие двух штатских на территории растягивало сборы на полтора часа.
Разумеется, два хлопка по двери Шерлока, легшего, скорее всего, далеко за полночь, не разбудят. Надо будет вернуться, пробраться к кровати, постаравшись не наступить на что-нибудь важное, не споткнуться и ничего не опрокинуть, и сдернуть с мальчишки одеяло. Тогда он, возможно, встанет. Или нет, а значит, придется воспользоваться пульверизатором – и Шерлок будет фыркать, и морщиться, и ворчать о жестоком обращении с ребенком.
Но это все потом.
Сначала необходимо вытурить из ванной Майкрофта. Джон признавал, что у старшего с дисциплиной было куда лучше. Возможно, даже лучше, чем у него самого. Также он признавал, что подарить пареньку бритву и пошутить насчет щетины – было ошибкой. Большой ошибкой.
– Майкрофт, вылезай! Майкрофт!
– Да-да…
– «Да-да» уже было семь минут назад. И я уверен – на твоем гладко выбритом подбородке не осталось ни одного волоска!
– У меня прыщ!
– О, господи… Это надолго?
– До конца пубертатного периода, я полагаю…
Чертыхнувшись, Джон сбежал вниз, по дороге стукнув в шерлокову дверь еще пару раз. Отсутствие второй ванной всегда было проблемой. Не самой острой, конечно, зато постоянной. Конечно, в ящике на кухне уже давно хранились запасные щетка и паста, а принять душ можно и на работе, но черт возьми! Они с Майкрофтом уже почти наладили четкий график утренних посещений, а тут вдруг прыщи!
Чем больше вы опаздываете – тем сильнее торопитесь, чем сильнее торопитесь – тем чаще у вас все валится из рук, и вы начинаете опаздывать еще больше.
Знакомый порочный круг.
Поэтому, уронив фотографию с полочки в гостиной, споткнувшись на ровном месте и ударившись плечом о косяк, Джон заставил себя успокоиться. Как поговаривал один старичок-профессор: «Если вы так разволнуетесь, что выроните скальпель, вряд ли пациент вам скажет спасибо».
Он аккуратно завинтил пасту, включил радио. Диктор может сколько угодно вещать радостным голосом, что пятница – это почти суббота, и значит, можно расслабиться и спустить на тормозах последний рабочий день. Джон точно знал, что в пятницу наплыв больных – реальных и мнимых – всегда увеличивается. В пятницу и в понедельник. Ну и еще, пожалуй, в среду.
Он уже заканчивал чистить зубы, когда сверху спустился Майкрофт. Он не только успел прилизать рыжий пушок, в обычном состоянии дыбом стоящий над круглым лицом, и побриться, но и чем-то замазал прыщ – Джон в упор его не видел.
Сплюнув в раковину последний раз, он тщательно вытер руки и взял протянутый ему Майкрофтом галстук. Галстук был дорогой – натуральный шелк, Майкрофт сам его выбрал и потратил на него все подаренные ему на день рождения деньги.
– Я одного понять не могу, – проворчал Джон, накидывая галстук ему на шею. – Ты абсолютно независимый молодой человек, ты решаешь сложнейшие задачи, ты готовишь себя к великому будущему. Но ты так и не научился завязывать галстук…
– Я научился.
– Тогда почему каждое утро вместо тебя это делаю я?
– Потому что у тебя получается лучше. Это что – «Двойной Виндзор»?
– Да. Может, тебе следует подумать о бабочках? Я знаю более двух десятков способов завязать галстук, но только два – завязать бабочку. Должно быть, это проще.
– Вопрос не в сложности, – Майкрофт поправил узел, поддернул кончик. – Вопрос в распределении обязанностей. У меня на это уйдет больше времени, а результат выйдет тот же… Не чувствую запаха кофе…
– Ах, черт, кофе!
– Не беспокойся, – махнул рукой Майкрофт, заглядывая в холодильник. – Я выпью сок.
– И достань молоко. Я залью Шерлоку хлопья.
Сыпанув в миску хлопья и залив их молоком, Джон на секунду задумался. Холодное молоко вряд ли вписывается в рамки правильного завтрака. Можно поставить миску разогреваться в микроволновку, но сам Шерлок ее оттуда точно доставать не будет, а ему надо в душ.
– Майкрофт, достанешь миску, когда разогреется?
– Конечно, – кивнул тот, хрустя диетическими хлебцами. – Но вряд ли он будет есть хлопья с горячим молоком.
– А если добавить изюм?
– Тогда точно не будет.
– Пусть съест! – велел Джон, выставляя таймер, и пошел наверх.
То есть, хотел было пойти, но пришлось возвращаться за тростью, забытой у раковины: если спуститься вниз по лестнице, опираясь на перила, он мог и без нее, то подняться – уже нет. Такие вот заминки крали у него просто уйму времени. Через тридцать две минуты он должен уже закрывать входную дверь, а душ не принят, обед не собран, Шерлок не поднят. Черт!
– Шерлок! – Джон, перехватив трость поудобнее, постучал в потолок гостиной, которая была как раз под спальней младшего. – Подъем!
Над перилами второго этажа высунулась лохматая голова:
– Я уже встал!
Не спеша радоваться, Джон вгляделся внимательнее:
– А ты вообще ложился?
– Хм, – ответил Шерлок, моргнув красными слезящимися глазами.
– Как ты вообще собираешься сегодня в школе заниматься? – Джон принялся взбираться по ступенькам.
– Сегодня литература, астрономия и история – достаточно времени, чтоб подремать.
– Шерлок!
– Я могу выпить кофе…
– Никакого кофе.
– Тебе не кажется, что это дискриминация? Ты пьешь кофе, Майкрофт пьет кофе, каждый второй лондонец прихлебывает из стаканчика с логотипом «Старбакс»…
– Ты преувеличиваешь. Никакого кофе, пока тебе не исполнится хотя бы четырнадцать.
– Можно подумать, он входит в обряд инициации из детей в подростки, вместе с разрешением гулять до десяти.
– Хватит болтать. Собирайся. Хлопья с молоком на столе.
– Хм…
– Съешь их! Я в душ.
Шерлок сбежал вниз, стуча голыми пятками. Направляясь в ванную, Джон услышал «Доброе утро!» Майкрофта и «Почему меня лишают возможности употреблять единственный узаконенный вид допинга…» от возмущенного Шерлока.
**********
Разумеется, они ужасно опаздывали.
Шерлок куда-то задевал галстук от школьной формы, и Джону пришлось повязать ему свой. Сам он второпях схватил из холодильника не ту коробку, и только вопль «А куда делись мои жуки для опыта по биологии?» заставил его осознать, что вчерашний ужин, он же – сегодняшний обед, совсем не должен жужжать и шебуршиться. Майкрофт давно уже стоял у дверей, нервно покачивая портфелем, а они все носились с этажа на этаж, выясняя, нужно ли Шерлоку причесываться, если по нему все равно не видно – делал он это или нет, и запихивать ли в школьный ранец атлас анатомии человека, если они изучают сейчас насекомых.
Они уже были готовы выйти, и Джон даже закинул за спину свой рюкзак и сдернул с гвоздика ключи, когда Майкрофт спросил:
– А где ты оставил трость?
И все закрутилось по новой.
Когда дверь наконец-то захлопнулась, а ключ повернулся в замке, до начала занятий оставалось сорок минут, до начала рабочего дня – пятьдесят пять. Так что они действительно сильно опаздывали. Впрочем, как и в любое другое утро, не считая выходных.
Стоило им только выйти на оживленную улицу, направляясь к ближайшей станции метро, как Джон решительно ухватил Шерлока за холодную ладошку.
– Я что – маленький? – возмутился тот.
– Тебе десять.
– Это не ответ, а констатация факта.
– Тебе десять, и я не хочу потерять тебя по дороге. Снова.
Майкрофт, шагающий на пару метров впереди, бросил на них через плечо насмешливо-снисходительный взгляд.
– Я не потерялся тогда!
– Застегни куртку.
– Я не потерялся, я прекрасно знал, где нахожусь!
– Только я не знал – где ты. Поэтому, пока ты не оставишь привычку разворачиваться на сто восемьдесят градусов, чтобы последовать за заинтересовавшим тебя предметом, явлением или человеком, будешь ходить за руку... И застегни куртку.
Независимо дернув плечом, Шерлок вжикнул молнией, застегивая куртку до конца, и вздернул курносый нос. Теплый сентябрьский ветер трепал его кудри и играл с именным брелоком ранца. И это навело Джона на мысль:
– Шерлок, а разве устав школы не ограничивает длину волос?
– Хм…
– Шерлок?
– Устав нашей школы – прекрасный образец консервативной глупости…
– Майкрофт?
– Ему делали замечание пару раз.
– А почему я об этом впервые слышу?
– Потому что после переезда, внося в анкету новые данные, он вписал телефон какой-то то ли секты, то ли коммуны…
– «Дети рассвета нового дня». Хиппи, – вставил Шерлок, явно довольный своей выходкой. Джону так и захотелось легонько щелкнуть его по носу, но он лишь покрепче сжал маленькую ладошку и нырнул в «трубу»*.
– Майкрофт, ты не мог бы отвести его в парикмахерскую после школы?
– У меня дополнительные занятия по испанскому, а в четыре – репетиторство. Я могу не успеть. Может, завтра?
– На завтра у нас планы, помнишь – велосипедная прогулка. Вероятно, последняя в этом году. Скоро начнутся дожди.
– Ладно, я попробую, – вздохнул Майкрофт, доставая «устрицу»* и направляясь к турникету. Шерлок и Джон зашарили по карманам, отыскивая свои карты.
– Ребята, давайте уточним сразу, во избежание недоразумений в дальнейшем: есть еще что-то, что мне необходимо узнать до того, как я побываю в вашей школе на очередном собрании?
– Нет! – дружно ответили они.
«Точно есть!» – решил Джон и стал прикидывать, имеет ли смысл позвонить в школу в обеденный перерыв, или лучше просто съездить туда на будущей неделе.
___
*
«Труба» – «tube» – так называют метро лондонцы.
«Устрица» – «Oyster» – бесконтактная смарткарта, которая действительна для оплаты в метро, автобусах, легком метро и даже электричках в пределах Лондона.
******
В Лондонском метро можно встретить кого угодно – от бомжа до премьер-министра, – и это делало игру Джона и Шерлока особенно увлекательной.
Игра придумалась сама собой пару лет назад, когда они еще жили за городом и добирались до Лондона электричкой. Больше часа в дороге; и если Майкрофт и Джон вполне могли скоротать это время за книгой или журналом, то Шерлок успевал измаяться сам и достать случайных попутчиков. Поначалу Джон пытался подсовывать ему ребусы и задачки на логику, но проку от них было мало. Кубик Рубика побил все рекорды, обеспечив почти две недели затишья в пути, до тех пор, пока чудо-ребенок не научился складывать его одной рукой за пару минут. Никакие джоновы увещевания на него не действовали. Казалось, Шерлок просто не видел ничего плохого в том, чтобы, например, встав ногами на сидение и перегнувшись через спинку, заглянуть в книгу или журнал сидящего там пассажира. Подобное поведение заставляло Джона нервничать, и однажды он не выдержал:
– Шерлок, успокойся ты хоть на пять минут! – зашипел он умоляюще. – Эта бедная женщина вовсе не виновата в том, что ей «посчастливилось» сесть неподалеку от нас.
– Она не «бедная женщина», – зашептал в ответ тот. – Она суперагент!
– Что?! – в полный голос удивился Джон.
– Суперагент, – уверенно повторил Шерлок.
– Да с чего ты взял?
– Ее серьги.
– А что с ними не так?
– Посмотри на них – громадные, уродские и страшно тяжелые. Да у нее сейчас уши до плеч растянутся. Никто в здравом уме не станет надевать такие. Значит, это необходимо для какой-то цели. Первое, что приходит на ум – микропередатчики.
– Ну, не знаю… Она как-то не похожа на суперагента…
– Не всем же джеймсбондами быть, – философски пожал плечами Шерлок. – Если б тайные агенты были похожи на тайных агентов, они бы быстро перестали быть тайными…
– И правда, – согласился Джон.
Майкрофт отвлекся от книжки, взглянул на них, сидящих напротив, потом – на предмет их разговора, и вернулся к чтению. Но внешний уголок правой брови так и остался удивленно приподнятым.
– Но с другой стороны, – продолжил доктор, – одних серег как-то маловато для суперагента.
– В перстне – микрокамера. А в огромной сумке, в которую она так вцепилась, может поместиться целый арсенал. И кстати об оружии – обрати внимание на ее ногти. Уверен, при желании ими и убить можно.
Джон глянул: ногти и впрямь выглядели устрашающе. Но пора было закругляться, пока разбушевавшаяся фантазия мальчишки не завела его в глухие дебри.
– Боюсь, суперагенты не ездят в метро. Она обыкновенная женщина без капли хорошего вкуса…
– Я знаю, – согласно вздохнул Шерлок, – а жаль. Было бы прикольно.
Он отвернулся к окну и, достав из кармана монетку, принялся выстукивать ею по стеклу замысловатый ритм. Кажется, что-то из Бизе, но Джон не был уверен. Немного подумав, он тронул Шерлока за плечо:
– А тот парень?
– Который?
– Слева, да вон, у окна, в кепке.
– Хм… думаю, он студент.
– И все? На чем специализируется?
– Что-то техническое. У него тубус…
– И невеста… – добавил Джон.
– Где?
– Не здесь. Она дома, и зовут ее Кэнди, или Барби, или как-то так…
– Да с чего ты взял?
– У него очень наивный взгляд. У парня с такими глазами точно должна быть подружка с каким-нибудь кукольным именем.
– Ну, ты и выдумаешь! – расхохотался Шерлок.
Так и началась их игра.
Сегодня «жертву» выбрал Джон, да так удачно, что они на пару успели ей всю биографию сочинить, пока не объявили нужную остановку.
Майкрофт застегнул чехол, пряча ноутбук, поправил манжеты, сказал Джону «До вечера» и, надежно взяв Шерлока за руку, вышел из поезда. Через еще не закрывшиеся двери Джон видел, как они направились к лифту. Их спины уже почти затерялись в толпе, когда Шерлок высоко поднял свободную руку и помахал ею в воздухе – его способ прощаться с Джоном, который, как он точно знал, всегда провожал его взглядом.
Двери закрылись.
Джон откинулся на спинку сидения и потер занывшую ногу. Ему надо будет выйти через три остановки, подняться по узкой и весьма неудобной лестнице на поверхность (на его станции не было ни лифтов, ни эскалаторов), пройти пару кварталов и успеть войти в здание госпиталя хотя бы за пару секунд до начала смены. Ноге, с ее полувыдуманной болью, сегодня не повезло. Впрочем, как и всегда.
***************
Рабочий день врача-терапевта делится на время до ланча и после ланча. Но стоит ли говорить, что самым любимым временем дня является сам ланч?
Большинство врачей их отделения предпочитали перекусывать в кафетерии, но Джон проводил эти сорок минут в комнате отдыха, и тому было много причин. Во-первых, материальное положение их семьи не позволяло ему зря бросаться деньгами: если говорить мягко – оно было трудным, а если как есть – они были в полной финансовой заднице. Во-вторых, кафетерий находился в соседнем крыле, да еще и в полуподвальном помещении. В-третьих, и, пожалуй, основных – там тебе ни за что не дадут посидеть одному. Обязательно подсядет кто-нибудь еще, а то и двое-трое, и поскольку Джон был лицом относительно новым, большинство вопросов сыпалось на него, что лишало его аппетита и портило настроение на оставшийся день.
В комнате отдыха было все, в чем он нуждался – кофеварка, микроволновка, кипа старых медицинских журналов, смотровая кушетка и несколько продавленных кресел. Журналы притащил доктор Геллерт, чьи статьи в них печатали; кушетку откуда-то приволок доктор Робинсон (для коллег просто Бобби) – молодой врач и молодой отец, использовавший перерыв, чтобы вздремнуть. А больше сюда никто и не заглядывал.
Вот и сегодня на кушетке, отвернувшись к стене, уже посапывал Бобби, а доктор Геллерт прихлебывал кофе, вытягивая губы.
Сняв халат и достав коробку с обедом из микроволновки, Джон устроился в кресле. Открыв крышку, он удивленно улыбнулся – сверху на макаронах, положенных им вчера вечером, лежали кругляши помидор, на которых майонезом были нарисованы смайлики. И не надо быть гением, чтобы догадаться, чей любопытный курносый нос залез в его коробку.
– Вы что там, сто фунтов увидели? – Геллерт допил кофе и взялся за журнал. Джон вообще не видел, чтоб он когда-нибудь ел.
– Если бы! – подцепив на вилку помидор, Джон улыбнулся смайлику и отправил его в рот. – Впрочем, сто фунтов меня не спасут, – легко добавил он, не жалуясь, а просто поддерживая разговор.
– А вы не планируете вернуться в хирургию? Там платят больше.
– Не с моей рукой и не с моей ногой.
– Терапия не помогает?
– Совсем не помогает, – согласился Джон, пытаясь выкопать сосиску из-под макарон.
– А вы хоть пробовали?
– Да я каждый четверг задерживаюсь на два часа – только ради этого.
– Я не про это спрашиваю. Большинство врачей-практиков относятся к психотерапевтам весьма скептически, и не кривитесь, вы и сами прекрасно это знаете. Вы можете слушать и кивать головой, но вряд ли вы действительно пытались следовать его рекомендациям.
– Она советует больше общаться, делиться переживаниями…
– А вы общаетесь?
– Ну, с вами, вот, разговариваю.
– Думаю, она имела в виду, что вы должны делиться чем-то личным, чем-то, что действительно вас волнует…
– Мои финансы меня волнуют очень сильно!
– Да, но это не из-за них у вас рука дрожит.
– Я не хочу говорить о войне.
– И не из-за войны. Помните, вы заходили ко мне на кафедру года три назад или чуть больше? Ваша рука не дрожала, вы чуть прихрамывали, но шли без трости, вы улыбались… и я был уверен, что лицензия хирурга уже у вас в кармане.
– За эти три года очень многое изменилось…
– Я знаю, и я сочувствую вашей утрате. Но в вашей жизни ничего не переменится к лучшему, если вы будете продолжать игнорировать тех, кто пытается вам помочь. Возможно, я слишком настойчив, уж простите старика, но, Джон, вы – один из лучших моих студентов, нельзя такие талантливые руки занимать градусниками или бессмысленной студенческой писаниной. Не смотрите на меня так удивленно, я знаю, что вам предложили преподавание.
– Разницы в зарплате почти нет, но график посвободнее. А я так мало времени уделяю мальчишкам… чертова работа…
– Преподавание – это не ваше.
– Абсолютно не мое, но… – Джон закрыл коробку. Аппетит пропал, будто и не было.
– А знаете, у кого график еще свободнее? – перебил его Геллерт, захлопывая журнал. – У хирургов! А глава хирургического отделения и вовсе составляет свой как бог на душу положит.
– Да кто ж меня назначит главой отделения? Я здесь – без году неделя.
– А Шумен себе второй год никого найти на замену не может. К тому же администрация не хочет приглашать на эту должность кого-нибудь со стороны. Избавьтесь от своего тремора, и будет вам и хирургия, и жесткое, неудобное, с торчащими из сиденья пружинами кресло главы отделения.
Геллерт поднялся и, дружески похлопав его по плечу, вышел из комнаты. Джон обхватил руками голову, взлохмачивая короткие волосы и мечтая лишь о том, чтобы этот день поскорей закончился.
Господи, как же он ненавидит пятницы!
Однако его старый профессор был прав. Наверное, надо что-то сделать. Хотя бы, как советовала психотерапевт, завести блог. Это не трудно и не займет много времени.
Глянув на дисплей мобильника, Джон вылез из кресла:
– Хэй, Бобби, перерыв закончился, пора идти спасать людские жизни!
**********
Джон, коренной лондонец, обожал свой город глубоко и искренне. Однако некоторые проявления мегаполиса выводили его из себя.
Например, супермаркеты.
Еще ни одно посещение супермаркета не прошло для него гладко, обязательно что-нибудь случалось. Он обшаривал все полки в поисках макарон, но так их и не находил, забывал трость, путался с карточками, накупал столько продуктов, что вынужден был тратиться еще и на такси, потому как самому ему было просто не дотащить.
Нет, мальчишки вовсе не отказывались ему помогать, но в реальности их помощь затрудняла все еще больше.
В первый их совместный поход в магазин Майкрофт стоял у стеллажа с чаем минут сорок, внимательно вчитываясь в этикетки, в то время как Джон мотался по залу, грохоча тележкой и разыскивая Шерлока. Шерлок обнаружился рядом с огромной пирамидой из коробок с хлопьями – он аккуратно вытаскивал одну за другой, видимо, проверяя, сколько же необходимо вытащить, чтобы в итоге все рухнуло.
В следующий раз они купили три бутылки острого соуса, хотя никто из них его не ел, и совершенно упустили из внимания молоко и овощи. Разбирая дома пакеты, Джон бормотал: «Мы скупили полмагазина, но я понятия не имею, чем же мне вас кормить…»
На третий раз Майкрофт по дороге в супермаркет предложил сначала составить список и твердо его придерживаться. Посчитав это предложение вполне разумным, Джон покрутил головой и кивнул на вывеску Макдональдса. Они сели за столик, достали блокнот и принялись подгонять пожелания всех троих под возможности кошелька. Шерлок болтал ногами, жевал картошку фри и вставлял по ходу замечания. Они вернулись домой уже в темноте, сытые и со списком, но без продуктов – до магазина они так и не добрались.
С тех пор Джон ходил за покупками один, лишь иногда посылая Майкрофта за какой-нибудь забытой мелочью.
Пятница была днем покупок.
Он бродил между рядами, разыскивая стеллаж со специями – несмотря на то, что они жили в этом районе уже несколько месяцев, а в этот супермаркет он ходил дважды в неделю, он так до сих пор и не смог хотя бы примерно запомнить, где какой отдел. Попутно он прикидывал, сколько денег осталось на карточке и на чем можно сэкономить, чтоб начать откладывать на рождественские подарки. Да, до Рождества почти три месяца, но с его зарплатой начинать копить лучше заранее.
От невеселых размышлений его отвлек звонок мобильного:
– У нас проблема, – взволнованно сказал Майкрофт. – Возвращайся домой, ты нам нужен прямо сейчас.
**************
Сунув деньги таксисту, Джон побежал к дому, нашаривая в кармане ключи. Ну что, что могло случиться? Ни полицейской машины, ни пожарной, ни скорой помощи у дома нет, а значит, все, возможно, не так ужасно, как он успел себе нафантазировать за те семь минут, что потребовались ему, чтобы добраться до дома. Но обеспокоенный голос Майкрофта продолжал звучать у него в голове тревожным набатом.
Как только Джон поднялся на ступеньки, дверь распахнулась. От природы белокожий Майкрофт был очень бледен, на лбу выступила испарина, зрачки расширены – признаки шока, рукава рубашки закатаны, чего он никогда не делал, галстук смят, волосы взлохмачены и из-за геля стоят дыбом – индивидуальные признаки действительно сильных переживаний.
– Что?! Шерлок? – прохрипел Джон.
– Он наверху, он… я… я сам толком не знаю, что произошло…
Но Джон уже не слушал. Решительно отодвинув его в сторону, он взобрался по лестнице и толкнул дверь с табличкой. Шерлок лежал на диванчике, свернувшись клубком и держа над полом обмотанную полотенцем левую руку. Небольшое полотенце пропиталось кровью.
– Шерлок?
Джон сам не заметил, как оказался рядом, нащупывая сонную артерию на тонкой шее, прикладывая тыльную сторону ладони ко лбу под кудряшками, аккуратно разматывая полотенце.
Открыв глаза, Шерлок сонно заморгал.
– Привет…
Джон откашлялся, не уверенный, что голос его не подведет.
– Привет. Что случилось?
– Я порезался.
– Чем?
– Стеклом.
– Тут не один порез. От локтя и до запястья, штук шесть, слава богу, с внешней стороны руки. Ты с кем-то подрался?
– Не совсем. Я упал на разбитое стекло. Подставил руку.
Голос Шерлока звучал все тише, с паузами. Он явно боролся со сном.
– Ты ударялся головой?
– Нет…
– Точно?
– Точно… – зевнул Шерлок, закрывая глаза.
– Эй, смотри сюда. Шерлок, смотри на палец! Сюда… теперь сюда. Ну, с головой, вроде, порядок, но спать тебе пока нельзя. Не засыпай, слышишь?
– Угу…
Джон обернулся к двери. Майкрофт стоял, прислонившись к косяку, и выглядел уже спокойнее, даже пригладил волосы.
– Мне нужна теплая вода, новая губка, медицинский чемоданчик, что стоит под моей кроватью, и яркое освещение. Надо проверить, не осталось ли в ранах мелких осколков.
Минут сорок ушло на то, чтобы рассмотреть каждую рану, аккуратно ее промыть, окуная губку для посуды в хрустальную салатницу с водой, и осторожно заклеить.
Проверив еще раз реакции Шерлока и убедившись, что сотрясения нет, Джон велел братьям спуститься в кухню и приготовить чай, а сам зашел в свою комнату переодеться. Закрыв за собой дверь, он привалился к ней спиной и коротко выдохнул – не дрожали руки, не болела нога, но дрожало и ныло что-то глубоко внутри – это страх, вцепившийся еще в супермаркете в его сердце, втянул назад острые коготочки, оставив тонкие длинные незаживающие царапины вечного беспокойства. В дополнение к тем, что уже там были.
Переодевшись, Джон позвонил в госпиталь и сообщил, что на ночное дежурство сегодня выйти не сможет, после чего спустился в кухню.
Забравшись с ногами на стул, Шерлок рылся в новой коробке кукурузных хлопьев, по-видимому, разыскивая игрушку, и при этом ужасно походил на самого обыкновенного ребенка. Майкрофт заваривал чай: в его движениях все еще было много не характерной для него лишней суеты и нервного передергивания плечами, но он тоже успел и переодеться, и взять себя в руки.
«Мы почти в порядке» – решил для себя Джон.
– Итак, ребята, теперь объясните мне, что же случилось?
Майкрофт только плечами пожал, а Шерлок, отставив коробку, решительно заявил:
– Во всем виноват Коперфильд!
– Это твой одноклассник?
– Это шарлатан, занимающий прайм-тайм по четвергам.
– Ты имеешь в виду Дэвида Коперфильда? Известного фокусника?
– Пусть будет фокусник, неважно. Половина класса смотрела вчера его шоу и решила, что он чуть ли не волшебник…
– Разумеется, ты вмешался…
– Да я просто сказал, что можно и самому продемонстрировать пару фокусов «с исчезновением» при наличии нескольких зеркал.
– Ты при этом называл их идиотами?
– Нет, – возмутился Шерлок, но быстро сник под строгим взглядом. – Возможно, придурками… и то лишь пару раз. Но они действительно придурки – решили залезть в учительскую, чтобы спереть оттуда зеркала. И разумеется, их поймали, а они почему-то решили, что сдал их я, хотя они просто…
– …просто идиоты, – закончил за него Джон. – Дальше.
– Когда я возвращался из парикмахерской…
– Один? – обернулся к Майкрофту Джон.
– Нас задержали на испанском, – попытался оправдаться тот, но виноватые нотки проскальзывали в каждом слове. – Я проводил его до парикмахерской и решил, что до дома он доберется сам – здесь всего пара кварталов.
– Я пошел дворами, – признал свою ошибку Шерлок. – И набрел на своих разозленных одноклассников. Не думаю, что они специально меня поджидали, просто совпадение. Я не знал, что делать, драться было бы глупо. И я швырнул камень в окно склада. Окно разбилось, сработала сигнализация, они кинулись врассыпную. А я просто споткнулся и угодил в то самое стекло!
– Ты не «просто споткнулся», ты не спал в прошедшую ночь, и от прилива адреналина тебя «повело».
– Возможно, – согласился Шерлок. – Царапины не показались мне серьезными.
– А будь на тебе куртка – их бы вовсе не было.
– Было тепло! Я уже добрался до дому, когда понял, что что-то не так, и позвонил Майкрофту.
– Самый твой умный поступок за день!– Джон потер ладонями лицо. – Ты хотя бы понимаешь, насколько плохо все могло закончиться, поверни ты руку чуть по-другому?
– Понимаю, – буркнул Шерлок, старательно не встречаясь с ним взглядом. – Пришлось бы обратиться в больницу, и тебя могли бы лишить опекунских прав.
– Верно, – выдохнул Джон, который до этого момента думал не столько об этом, сколько о том, что с подобной кровопотерей Шерлок мог вообще до дому не доползти. – Верно, повышенная травматичность ребенка – один из пунктов, основываясь на которых социальная служба может поставить вопрос о праве опеки. А за последние полгода ты явно попадал туда чаще среднестатистического десятилетнего мальчика.
– Но это не из-за тебя, просто опыты…
– Просто ты открыл для себя существование физики как науки, и это замечательно, Шерлок, хотя мне страшно подумать, что будет, когда ты доберешься до раздела об электричестве. И мы-то знаем, что ты и раньше мало задумывался о собственной безопасности, просто одно дело – пытаться построить пизанскую башню из табуреток – и свалить их на себя, а другое – упасть с крыши гаража, я уж не помню, для чего ты вообще туда полез. Но со стороны все выглядит по-другому. Со стороны все выглядит так, будто я со своими обязанностями опекуна не справляюсь, и отчасти, так оно и есть. А поскольку мы с вашей мамой не успели оформить усыновление, то суду достаточно будет выписки из твоей медицинской карты, чтобы лишить меня права опеки. Вас у меня могут забрать. Обоих и навсегда.
Переведя дух, Джон откинулся на спинку стула и счел воспитательную беседу закрытой – парни подавленно молчали, впечатлившись подобными перспективами. Скукожившийся на стуле Шерлок напоминал взъерошенного воробья, прикорнувшего на ветке: он клевал носом, борясь со сном, а потом и вовсе прислонился к сидящему рядом Джону теплым боком, и тому ничего не оставалось, как приобнять его за плечи, не давая упасть.
Майкрофт накрывал на чай, осторожно доставая чайные пары, ложки, сахарницу. Добавив молока себе и Джону, он потряс пустой коробкой:
– Молоко закончилось.
– Как и половина продуктов. Я бросил все в супермаркете… Вот, черт, я и трость там забыл!
– Да, я заметил, – улыбнулся Майкрофт, ставя перед ним чашку. – Как нога?
– Нормально. Но это, скорее всего, временно… Шерлок, твой чай…
– Да он спит уже…
– Ну надо же… Шерлок?
– Точно спит.
– Надо отнести его наверх… Иди вперед – откроешь дверь, а я постараюсь его донести не уронив, пока обе ноги нормально ходят, – улыбнувшись, добавил Джон и склонился к Шерлоку.
Тот и в самом деле спал, слегка нахмурившись и приоткрыв рот. Осторожно закинув его на плечо и поддерживая одной рукой, Джон поднялся наверх, опираясь, на всякий случай, о стену. Майкрофт открыл перед ними дверь, пропуская вперед, вошел следом, включил ночник и откинул одеяло с гамака.
Гамак висел над кроватью, на случай, если Шерлок из него все-таки выпадет, хотя подобного ни разу не случалось. Спать в кровати он не любил, а лет с семи попросту не мог – долго крутился, трудно засыпал, вскакивал через час-другой. Психолог что-то говорил о стрессе, инсомнии * и лекарственных методах лечения, но Джон категорически отказался пичкать химией семилетнего ребенка, прекрасно понимая, что проблемы это не решит. В тот год Шерлок столкнулся одновременно и с появлением его, нового человека, в своей жизни, и с необходимостью посещать школу, и с последствиями болезни матери.
Все изменилось слишком внезапно – и таблетками это было не исправить.
Но Джон нашел другой выход. Тогда они еще жили за городом, в замечательном уютном доме с небольшой оранжереей, куда на зиму убирали плетеную мебель из сада. Он закутывал Шерлока в плед и устраивал в гамаке, закрепленном на деревянной стойке, а сам садился рядом и пересказывал содержание книг, которые сам любил в этом возрасте. И обычно с трудом переносящий художественную литературу Шерлок замирал, внимательно его слушал и, спустя минут сорок, засыпал. Убедившись в крепости его сна, Джон выдвигал из стоек колесики и, перекатив всю конструкцию в комнату, укрывал теплее, а под гамак клал надувные матрасы.
Со временем все чаще к их вечерним посиделкам стал присоединяться Майкрофт. Иногда он приносил учебники и садился за стол заниматься, иногда просто устраивался рядом, обняв подушку – всегда одну и ту же. На подушке были вышиты два щенка лабрадора с глазами отчаянных хулиганов, вот только задний план Мэри закончить так и не успела.
Первое, что сделал Джон после переезда в этот дом, это подвесил в комнате Шерлока гамак. На второй день он купил кровать – на случай внезапной проверки соцработником, но Шерлок в ней так ни разу и не спал.
– Он такой милый, когда спит, – улыбнулся Джон, аккуратно устраивая раненную руку на подушке, чтобы, даже неудачно повернувшись, Шерлок не потревожил ее.
– Опасная иллюзия, – тихо фыркнул Майкрофт, складывая ровными стопками разбросанные по письменному столу тетради и учебники. Он все еще был слишком бледен, а в жестах его проскальзывало что-то нервное.
– Ты-то как?
– О, я далеко не столь мил. Даже в детстве не был. У меня слишком выразительная мимика, полагаю, она временами делает мое лицо неприятным…
– Ерунда. В тебе так много черт твоей матери, а она была красавицей; и пусть я терпеть не могу «Алису», но чеширские улыбки – отличительный признак Холмсов. Но я не об этом…
– Да, я знаю, – присев на разобранный край стола, Майкрофт потер ладонями лицо, и замер, сгорбившись. – Я ужасно перепугался. Мне не было так страшно с тех пор… черт, мне никогда не было так страшно. Он все время отключался, то есть, теперь-то я знаю, что он просто хотел спать, но тогда это казалось очень плохим симптомом… И так много крови, она все никак не останавливалась, и мне в голову полезли разные, не слишком счастливые мысли…
– Я понимаю, – Джон потер шею, решая, стоит ли рассказывать, и все же решил, что стоит. – Но на будущее, чтоб ты знал, по этому поводу можешь не волноваться: каждые полгода я утаскиваю ваши кружки в Бартс и проверяю на все возможные маркеры рака. Не смотри так на меня, я знаю, нет необходимости делать это настолько часто, возможно, нет необходимости вообще это делать, но мне так спокойнее.
Удивленно хмыкнув, Майкрофт пожал плечами:
– Пожалуй, будь у меня подобная возможность, я б делал то же самое.
– Похоже, мы оба перестраховщики.
– Пожалуй.
– И поэтому сегодня я, пожалуй, переночую здесь, на диванчике. На всякий случай.
– Да ты на нем и заснуть-то не сможешь! Он мал даже Шерлоку!
– Не страшно. Ты не представляешь, на чем мне приходилось дремать в перерывах между дежурствами, начиная со времен интерновской практики. По больнице тогда ходили слухи, что лучше всего ночевать в отсеке коматозников, однако я всегда предпочитал кладовую в бельевой – там, где хранятся матрацы. Сервис, конечно, не тот, и никакого кабельного, зато никто не мог меня там найти.
– Ладно, если ты считаешь это нужным – ночуй тут…
– Возможно, это и не нужно, но мне не уснуть иначе.
Улыбнувшись, Майкрофт направился к двери, и Джон следом за ним.
– Ты тоже собираешься ложиться?
– Нет, я еще немного позанимаюсь, время-то детское.
– Тогда ванная – моя!
– Да сколько угодно, – искренне рассмеялся Майкрофт.
Пройдя в свою спальню, Джон вытащил из ящика белье и полотенца, как взгляд его зацепился за привычную, но сейчас особо остро полоснувшую по сердцу вещь – фотографию на тумбочке, Мэри…
Они познакомились на свадьбе Гарри четыре года назад и подошли друг другу почти идеально. Они начали встречаться – все всерьез: через пару месяцев она представила его сыновьям, через пять – он перевез к ним свои вещи, а через восемь, помогая забинтовать ладонь случайно порезавшейся Мэри, он заметил, что кровь не останавливается слишком долго, и на следующий день потащил ее в клинику. Это был один из тех моментов, когда Джон всей душой молился о том, чтобы оказаться неправым, позабыв, что он атеист.
Но худшие его предположения оказались правдой.
Мэри болела очень долго.
Экспериментальное лечение, не покрываемое страховкой, съело все их накопления на черный день и заставило перебраться в район попроще.
Почти три года Джон разрывался между больницей, куда перевелся работать и где лежала Мэри, и домом, мальчишками, до конца не понимающими, что происходит.
Чуть более полугода прошло, как ее не стало, а для Джона – будто вчера.
Поправив фото, он подхватил вещи и похромал поскорей в ванную, пока ее не оккупировал Майкрофт.
______________
*Инсомния – один из видов нарушения сна.
– О чем бы вы сегодня хотели поговорить?
– Я не знаю. Все как обычно. Моя жизнь абсолютно заурядна.
– Из вашей анкеты следует, что это далеко не так.
– Вы считаете мою боль в ноге психосоматической, и как врач я с вами согласен. Однако вы думаете, что избавиться от нее мне помогут разговоры о событиях прошедшей недели…
– И вы в этом со мной не согласны?
– Оба предыдущих психотерапевта считали так же. Как видите – не помогло.
– У вас явные проблемы с доверием, доктор Ватсон. Если вы с ними были так же замкнуты, то не удивительно, что терапия не сработала.
– Вы младше меня почти вдвое. И хорошо, если получили свой диплом в прошлом году, а не в этом. Не надо смущаться, молодость – это замечательно, но мне трудно быть с вами откровенным.
– Возможно, вам стоит попробовать завести блог? Быть откровенным с безликой массой людей многим бывает гораздо проще…
День 1
*************
Запись в блоге:
Встал. Поднял мальчишек. Проводил в школу. Поехал на работу.
Вернулся. Поужинали. Легли спать.
П.С. Молоко закончилось.
*************
– Шерлок!
Дважды хлопнув ладонью возле таблички на двери «Не входить. Ведутся опыты», он потопал в ванную.
У человека с армейским прошлым некоторые действия закрепляются в подкорке навсегда и потому происходят каждым утром чуть ли не сами по себе. Бывший военный врач, Джон Х. Ватсон, мог собраться на работу за двадцать четыре минуты, и при этом успеть позавтракать. Но наличие двух штатских на территории растягивало сборы на полтора часа.
Разумеется, два хлопка по двери Шерлока, легшего, скорее всего, далеко за полночь, не разбудят. Надо будет вернуться, пробраться к кровати, постаравшись не наступить на что-нибудь важное, не споткнуться и ничего не опрокинуть, и сдернуть с мальчишки одеяло. Тогда он, возможно, встанет. Или нет, а значит, придется воспользоваться пульверизатором – и Шерлок будет фыркать, и морщиться, и ворчать о жестоком обращении с ребенком.
Но это все потом.
Сначала необходимо вытурить из ванной Майкрофта. Джон признавал, что у старшего с дисциплиной было куда лучше. Возможно, даже лучше, чем у него самого. Также он признавал, что подарить пареньку бритву и пошутить насчет щетины – было ошибкой. Большой ошибкой.
– Майкрофт, вылезай! Майкрофт!
– Да-да…
– «Да-да» уже было семь минут назад. И я уверен – на твоем гладко выбритом подбородке не осталось ни одного волоска!
– У меня прыщ!
– О, господи… Это надолго?
– До конца пубертатного периода, я полагаю…
Чертыхнувшись, Джон сбежал вниз, по дороге стукнув в шерлокову дверь еще пару раз. Отсутствие второй ванной всегда было проблемой. Не самой острой, конечно, зато постоянной. Конечно, в ящике на кухне уже давно хранились запасные щетка и паста, а принять душ можно и на работе, но черт возьми! Они с Майкрофтом уже почти наладили четкий график утренних посещений, а тут вдруг прыщи!
Чем больше вы опаздываете – тем сильнее торопитесь, чем сильнее торопитесь – тем чаще у вас все валится из рук, и вы начинаете опаздывать еще больше.
Знакомый порочный круг.
Поэтому, уронив фотографию с полочки в гостиной, споткнувшись на ровном месте и ударившись плечом о косяк, Джон заставил себя успокоиться. Как поговаривал один старичок-профессор: «Если вы так разволнуетесь, что выроните скальпель, вряд ли пациент вам скажет спасибо».
Он аккуратно завинтил пасту, включил радио. Диктор может сколько угодно вещать радостным голосом, что пятница – это почти суббота, и значит, можно расслабиться и спустить на тормозах последний рабочий день. Джон точно знал, что в пятницу наплыв больных – реальных и мнимых – всегда увеличивается. В пятницу и в понедельник. Ну и еще, пожалуй, в среду.
Он уже заканчивал чистить зубы, когда сверху спустился Майкрофт. Он не только успел прилизать рыжий пушок, в обычном состоянии дыбом стоящий над круглым лицом, и побриться, но и чем-то замазал прыщ – Джон в упор его не видел.
Сплюнув в раковину последний раз, он тщательно вытер руки и взял протянутый ему Майкрофтом галстук. Галстук был дорогой – натуральный шелк, Майкрофт сам его выбрал и потратил на него все подаренные ему на день рождения деньги.
– Я одного понять не могу, – проворчал Джон, накидывая галстук ему на шею. – Ты абсолютно независимый молодой человек, ты решаешь сложнейшие задачи, ты готовишь себя к великому будущему. Но ты так и не научился завязывать галстук…
– Я научился.
– Тогда почему каждое утро вместо тебя это делаю я?
– Потому что у тебя получается лучше. Это что – «Двойной Виндзор»?
– Да. Может, тебе следует подумать о бабочках? Я знаю более двух десятков способов завязать галстук, но только два – завязать бабочку. Должно быть, это проще.
– Вопрос не в сложности, – Майкрофт поправил узел, поддернул кончик. – Вопрос в распределении обязанностей. У меня на это уйдет больше времени, а результат выйдет тот же… Не чувствую запаха кофе…
– Ах, черт, кофе!
– Не беспокойся, – махнул рукой Майкрофт, заглядывая в холодильник. – Я выпью сок.
– И достань молоко. Я залью Шерлоку хлопья.
Сыпанув в миску хлопья и залив их молоком, Джон на секунду задумался. Холодное молоко вряд ли вписывается в рамки правильного завтрака. Можно поставить миску разогреваться в микроволновку, но сам Шерлок ее оттуда точно доставать не будет, а ему надо в душ.
– Майкрофт, достанешь миску, когда разогреется?
– Конечно, – кивнул тот, хрустя диетическими хлебцами. – Но вряд ли он будет есть хлопья с горячим молоком.
– А если добавить изюм?
– Тогда точно не будет.
– Пусть съест! – велел Джон, выставляя таймер, и пошел наверх.
То есть, хотел было пойти, но пришлось возвращаться за тростью, забытой у раковины: если спуститься вниз по лестнице, опираясь на перила, он мог и без нее, то подняться – уже нет. Такие вот заминки крали у него просто уйму времени. Через тридцать две минуты он должен уже закрывать входную дверь, а душ не принят, обед не собран, Шерлок не поднят. Черт!
– Шерлок! – Джон, перехватив трость поудобнее, постучал в потолок гостиной, которая была как раз под спальней младшего. – Подъем!
Над перилами второго этажа высунулась лохматая голова:
– Я уже встал!
Не спеша радоваться, Джон вгляделся внимательнее:
– А ты вообще ложился?
– Хм, – ответил Шерлок, моргнув красными слезящимися глазами.
– Как ты вообще собираешься сегодня в школе заниматься? – Джон принялся взбираться по ступенькам.
– Сегодня литература, астрономия и история – достаточно времени, чтоб подремать.
– Шерлок!
– Я могу выпить кофе…
– Никакого кофе.
– Тебе не кажется, что это дискриминация? Ты пьешь кофе, Майкрофт пьет кофе, каждый второй лондонец прихлебывает из стаканчика с логотипом «Старбакс»…
– Ты преувеличиваешь. Никакого кофе, пока тебе не исполнится хотя бы четырнадцать.
– Можно подумать, он входит в обряд инициации из детей в подростки, вместе с разрешением гулять до десяти.
– Хватит болтать. Собирайся. Хлопья с молоком на столе.
– Хм…
– Съешь их! Я в душ.
Шерлок сбежал вниз, стуча голыми пятками. Направляясь в ванную, Джон услышал «Доброе утро!» Майкрофта и «Почему меня лишают возможности употреблять единственный узаконенный вид допинга…» от возмущенного Шерлока.
**********
Разумеется, они ужасно опаздывали.
Шерлок куда-то задевал галстук от школьной формы, и Джону пришлось повязать ему свой. Сам он второпях схватил из холодильника не ту коробку, и только вопль «А куда делись мои жуки для опыта по биологии?» заставил его осознать, что вчерашний ужин, он же – сегодняшний обед, совсем не должен жужжать и шебуршиться. Майкрофт давно уже стоял у дверей, нервно покачивая портфелем, а они все носились с этажа на этаж, выясняя, нужно ли Шерлоку причесываться, если по нему все равно не видно – делал он это или нет, и запихивать ли в школьный ранец атлас анатомии человека, если они изучают сейчас насекомых.
Они уже были готовы выйти, и Джон даже закинул за спину свой рюкзак и сдернул с гвоздика ключи, когда Майкрофт спросил:
– А где ты оставил трость?
И все закрутилось по новой.
Когда дверь наконец-то захлопнулась, а ключ повернулся в замке, до начала занятий оставалось сорок минут, до начала рабочего дня – пятьдесят пять. Так что они действительно сильно опаздывали. Впрочем, как и в любое другое утро, не считая выходных.
Стоило им только выйти на оживленную улицу, направляясь к ближайшей станции метро, как Джон решительно ухватил Шерлока за холодную ладошку.
– Я что – маленький? – возмутился тот.
– Тебе десять.
– Это не ответ, а констатация факта.
– Тебе десять, и я не хочу потерять тебя по дороге. Снова.
Майкрофт, шагающий на пару метров впереди, бросил на них через плечо насмешливо-снисходительный взгляд.
– Я не потерялся тогда!
– Застегни куртку.
– Я не потерялся, я прекрасно знал, где нахожусь!
– Только я не знал – где ты. Поэтому, пока ты не оставишь привычку разворачиваться на сто восемьдесят градусов, чтобы последовать за заинтересовавшим тебя предметом, явлением или человеком, будешь ходить за руку... И застегни куртку.
Независимо дернув плечом, Шерлок вжикнул молнией, застегивая куртку до конца, и вздернул курносый нос. Теплый сентябрьский ветер трепал его кудри и играл с именным брелоком ранца. И это навело Джона на мысль:
– Шерлок, а разве устав школы не ограничивает длину волос?
– Хм…
– Шерлок?
– Устав нашей школы – прекрасный образец консервативной глупости…
– Майкрофт?
– Ему делали замечание пару раз.
– А почему я об этом впервые слышу?
– Потому что после переезда, внося в анкету новые данные, он вписал телефон какой-то то ли секты, то ли коммуны…
– «Дети рассвета нового дня». Хиппи, – вставил Шерлок, явно довольный своей выходкой. Джону так и захотелось легонько щелкнуть его по носу, но он лишь покрепче сжал маленькую ладошку и нырнул в «трубу»*.
– Майкрофт, ты не мог бы отвести его в парикмахерскую после школы?
– У меня дополнительные занятия по испанскому, а в четыре – репетиторство. Я могу не успеть. Может, завтра?
– На завтра у нас планы, помнишь – велосипедная прогулка. Вероятно, последняя в этом году. Скоро начнутся дожди.
– Ладно, я попробую, – вздохнул Майкрофт, доставая «устрицу»* и направляясь к турникету. Шерлок и Джон зашарили по карманам, отыскивая свои карты.
– Ребята, давайте уточним сразу, во избежание недоразумений в дальнейшем: есть еще что-то, что мне необходимо узнать до того, как я побываю в вашей школе на очередном собрании?
– Нет! – дружно ответили они.
«Точно есть!» – решил Джон и стал прикидывать, имеет ли смысл позвонить в школу в обеденный перерыв, или лучше просто съездить туда на будущей неделе.
___
*
«Труба» – «tube» – так называют метро лондонцы.
«Устрица» – «Oyster» – бесконтактная смарткарта, которая действительна для оплаты в метро, автобусах, легком метро и даже электричках в пределах Лондона.
******
В Лондонском метро можно встретить кого угодно – от бомжа до премьер-министра, – и это делало игру Джона и Шерлока особенно увлекательной.
Игра придумалась сама собой пару лет назад, когда они еще жили за городом и добирались до Лондона электричкой. Больше часа в дороге; и если Майкрофт и Джон вполне могли скоротать это время за книгой или журналом, то Шерлок успевал измаяться сам и достать случайных попутчиков. Поначалу Джон пытался подсовывать ему ребусы и задачки на логику, но проку от них было мало. Кубик Рубика побил все рекорды, обеспечив почти две недели затишья в пути, до тех пор, пока чудо-ребенок не научился складывать его одной рукой за пару минут. Никакие джоновы увещевания на него не действовали. Казалось, Шерлок просто не видел ничего плохого в том, чтобы, например, встав ногами на сидение и перегнувшись через спинку, заглянуть в книгу или журнал сидящего там пассажира. Подобное поведение заставляло Джона нервничать, и однажды он не выдержал:
– Шерлок, успокойся ты хоть на пять минут! – зашипел он умоляюще. – Эта бедная женщина вовсе не виновата в том, что ей «посчастливилось» сесть неподалеку от нас.
– Она не «бедная женщина», – зашептал в ответ тот. – Она суперагент!
– Что?! – в полный голос удивился Джон.
– Суперагент, – уверенно повторил Шерлок.
– Да с чего ты взял?
– Ее серьги.
– А что с ними не так?
– Посмотри на них – громадные, уродские и страшно тяжелые. Да у нее сейчас уши до плеч растянутся. Никто в здравом уме не станет надевать такие. Значит, это необходимо для какой-то цели. Первое, что приходит на ум – микропередатчики.
– Ну, не знаю… Она как-то не похожа на суперагента…
– Не всем же джеймсбондами быть, – философски пожал плечами Шерлок. – Если б тайные агенты были похожи на тайных агентов, они бы быстро перестали быть тайными…
– И правда, – согласился Джон.
Майкрофт отвлекся от книжки, взглянул на них, сидящих напротив, потом – на предмет их разговора, и вернулся к чтению. Но внешний уголок правой брови так и остался удивленно приподнятым.
– Но с другой стороны, – продолжил доктор, – одних серег как-то маловато для суперагента.
– В перстне – микрокамера. А в огромной сумке, в которую она так вцепилась, может поместиться целый арсенал. И кстати об оружии – обрати внимание на ее ногти. Уверен, при желании ими и убить можно.
Джон глянул: ногти и впрямь выглядели устрашающе. Но пора было закругляться, пока разбушевавшаяся фантазия мальчишки не завела его в глухие дебри.
– Боюсь, суперагенты не ездят в метро. Она обыкновенная женщина без капли хорошего вкуса…
– Я знаю, – согласно вздохнул Шерлок, – а жаль. Было бы прикольно.
Он отвернулся к окну и, достав из кармана монетку, принялся выстукивать ею по стеклу замысловатый ритм. Кажется, что-то из Бизе, но Джон не был уверен. Немного подумав, он тронул Шерлока за плечо:
– А тот парень?
– Который?
– Слева, да вон, у окна, в кепке.
– Хм… думаю, он студент.
– И все? На чем специализируется?
– Что-то техническое. У него тубус…
– И невеста… – добавил Джон.
– Где?
– Не здесь. Она дома, и зовут ее Кэнди, или Барби, или как-то так…
– Да с чего ты взял?
– У него очень наивный взгляд. У парня с такими глазами точно должна быть подружка с каким-нибудь кукольным именем.
– Ну, ты и выдумаешь! – расхохотался Шерлок.
Так и началась их игра.
Сегодня «жертву» выбрал Джон, да так удачно, что они на пару успели ей всю биографию сочинить, пока не объявили нужную остановку.
Майкрофт застегнул чехол, пряча ноутбук, поправил манжеты, сказал Джону «До вечера» и, надежно взяв Шерлока за руку, вышел из поезда. Через еще не закрывшиеся двери Джон видел, как они направились к лифту. Их спины уже почти затерялись в толпе, когда Шерлок высоко поднял свободную руку и помахал ею в воздухе – его способ прощаться с Джоном, который, как он точно знал, всегда провожал его взглядом.
Двери закрылись.
Джон откинулся на спинку сидения и потер занывшую ногу. Ему надо будет выйти через три остановки, подняться по узкой и весьма неудобной лестнице на поверхность (на его станции не было ни лифтов, ни эскалаторов), пройти пару кварталов и успеть войти в здание госпиталя хотя бы за пару секунд до начала смены. Ноге, с ее полувыдуманной болью, сегодня не повезло. Впрочем, как и всегда.
***************
Рабочий день врача-терапевта делится на время до ланча и после ланча. Но стоит ли говорить, что самым любимым временем дня является сам ланч?
Большинство врачей их отделения предпочитали перекусывать в кафетерии, но Джон проводил эти сорок минут в комнате отдыха, и тому было много причин. Во-первых, материальное положение их семьи не позволяло ему зря бросаться деньгами: если говорить мягко – оно было трудным, а если как есть – они были в полной финансовой заднице. Во-вторых, кафетерий находился в соседнем крыле, да еще и в полуподвальном помещении. В-третьих, и, пожалуй, основных – там тебе ни за что не дадут посидеть одному. Обязательно подсядет кто-нибудь еще, а то и двое-трое, и поскольку Джон был лицом относительно новым, большинство вопросов сыпалось на него, что лишало его аппетита и портило настроение на оставшийся день.
В комнате отдыха было все, в чем он нуждался – кофеварка, микроволновка, кипа старых медицинских журналов, смотровая кушетка и несколько продавленных кресел. Журналы притащил доктор Геллерт, чьи статьи в них печатали; кушетку откуда-то приволок доктор Робинсон (для коллег просто Бобби) – молодой врач и молодой отец, использовавший перерыв, чтобы вздремнуть. А больше сюда никто и не заглядывал.
Вот и сегодня на кушетке, отвернувшись к стене, уже посапывал Бобби, а доктор Геллерт прихлебывал кофе, вытягивая губы.
Сняв халат и достав коробку с обедом из микроволновки, Джон устроился в кресле. Открыв крышку, он удивленно улыбнулся – сверху на макаронах, положенных им вчера вечером, лежали кругляши помидор, на которых майонезом были нарисованы смайлики. И не надо быть гением, чтобы догадаться, чей любопытный курносый нос залез в его коробку.
– Вы что там, сто фунтов увидели? – Геллерт допил кофе и взялся за журнал. Джон вообще не видел, чтоб он когда-нибудь ел.
– Если бы! – подцепив на вилку помидор, Джон улыбнулся смайлику и отправил его в рот. – Впрочем, сто фунтов меня не спасут, – легко добавил он, не жалуясь, а просто поддерживая разговор.
– А вы не планируете вернуться в хирургию? Там платят больше.
– Не с моей рукой и не с моей ногой.
– Терапия не помогает?
– Совсем не помогает, – согласился Джон, пытаясь выкопать сосиску из-под макарон.
– А вы хоть пробовали?
– Да я каждый четверг задерживаюсь на два часа – только ради этого.
– Я не про это спрашиваю. Большинство врачей-практиков относятся к психотерапевтам весьма скептически, и не кривитесь, вы и сами прекрасно это знаете. Вы можете слушать и кивать головой, но вряд ли вы действительно пытались следовать его рекомендациям.
– Она советует больше общаться, делиться переживаниями…
– А вы общаетесь?
– Ну, с вами, вот, разговариваю.
– Думаю, она имела в виду, что вы должны делиться чем-то личным, чем-то, что действительно вас волнует…
– Мои финансы меня волнуют очень сильно!
– Да, но это не из-за них у вас рука дрожит.
– Я не хочу говорить о войне.
– И не из-за войны. Помните, вы заходили ко мне на кафедру года три назад или чуть больше? Ваша рука не дрожала, вы чуть прихрамывали, но шли без трости, вы улыбались… и я был уверен, что лицензия хирурга уже у вас в кармане.
– За эти три года очень многое изменилось…
– Я знаю, и я сочувствую вашей утрате. Но в вашей жизни ничего не переменится к лучшему, если вы будете продолжать игнорировать тех, кто пытается вам помочь. Возможно, я слишком настойчив, уж простите старика, но, Джон, вы – один из лучших моих студентов, нельзя такие талантливые руки занимать градусниками или бессмысленной студенческой писаниной. Не смотрите на меня так удивленно, я знаю, что вам предложили преподавание.
– Разницы в зарплате почти нет, но график посвободнее. А я так мало времени уделяю мальчишкам… чертова работа…
– Преподавание – это не ваше.
– Абсолютно не мое, но… – Джон закрыл коробку. Аппетит пропал, будто и не было.
– А знаете, у кого график еще свободнее? – перебил его Геллерт, захлопывая журнал. – У хирургов! А глава хирургического отделения и вовсе составляет свой как бог на душу положит.
– Да кто ж меня назначит главой отделения? Я здесь – без году неделя.
– А Шумен себе второй год никого найти на замену не может. К тому же администрация не хочет приглашать на эту должность кого-нибудь со стороны. Избавьтесь от своего тремора, и будет вам и хирургия, и жесткое, неудобное, с торчащими из сиденья пружинами кресло главы отделения.
Геллерт поднялся и, дружески похлопав его по плечу, вышел из комнаты. Джон обхватил руками голову, взлохмачивая короткие волосы и мечтая лишь о том, чтобы этот день поскорей закончился.
Господи, как же он ненавидит пятницы!
Однако его старый профессор был прав. Наверное, надо что-то сделать. Хотя бы, как советовала психотерапевт, завести блог. Это не трудно и не займет много времени.
Глянув на дисплей мобильника, Джон вылез из кресла:
– Хэй, Бобби, перерыв закончился, пора идти спасать людские жизни!
**********
Джон, коренной лондонец, обожал свой город глубоко и искренне. Однако некоторые проявления мегаполиса выводили его из себя.
Например, супермаркеты.
Еще ни одно посещение супермаркета не прошло для него гладко, обязательно что-нибудь случалось. Он обшаривал все полки в поисках макарон, но так их и не находил, забывал трость, путался с карточками, накупал столько продуктов, что вынужден был тратиться еще и на такси, потому как самому ему было просто не дотащить.
Нет, мальчишки вовсе не отказывались ему помогать, но в реальности их помощь затрудняла все еще больше.
В первый их совместный поход в магазин Майкрофт стоял у стеллажа с чаем минут сорок, внимательно вчитываясь в этикетки, в то время как Джон мотался по залу, грохоча тележкой и разыскивая Шерлока. Шерлок обнаружился рядом с огромной пирамидой из коробок с хлопьями – он аккуратно вытаскивал одну за другой, видимо, проверяя, сколько же необходимо вытащить, чтобы в итоге все рухнуло.
В следующий раз они купили три бутылки острого соуса, хотя никто из них его не ел, и совершенно упустили из внимания молоко и овощи. Разбирая дома пакеты, Джон бормотал: «Мы скупили полмагазина, но я понятия не имею, чем же мне вас кормить…»
На третий раз Майкрофт по дороге в супермаркет предложил сначала составить список и твердо его придерживаться. Посчитав это предложение вполне разумным, Джон покрутил головой и кивнул на вывеску Макдональдса. Они сели за столик, достали блокнот и принялись подгонять пожелания всех троих под возможности кошелька. Шерлок болтал ногами, жевал картошку фри и вставлял по ходу замечания. Они вернулись домой уже в темноте, сытые и со списком, но без продуктов – до магазина они так и не добрались.
С тех пор Джон ходил за покупками один, лишь иногда посылая Майкрофта за какой-нибудь забытой мелочью.
Пятница была днем покупок.
Он бродил между рядами, разыскивая стеллаж со специями – несмотря на то, что они жили в этом районе уже несколько месяцев, а в этот супермаркет он ходил дважды в неделю, он так до сих пор и не смог хотя бы примерно запомнить, где какой отдел. Попутно он прикидывал, сколько денег осталось на карточке и на чем можно сэкономить, чтоб начать откладывать на рождественские подарки. Да, до Рождества почти три месяца, но с его зарплатой начинать копить лучше заранее.
От невеселых размышлений его отвлек звонок мобильного:
– У нас проблема, – взволнованно сказал Майкрофт. – Возвращайся домой, ты нам нужен прямо сейчас.
**************
Сунув деньги таксисту, Джон побежал к дому, нашаривая в кармане ключи. Ну что, что могло случиться? Ни полицейской машины, ни пожарной, ни скорой помощи у дома нет, а значит, все, возможно, не так ужасно, как он успел себе нафантазировать за те семь минут, что потребовались ему, чтобы добраться до дома. Но обеспокоенный голос Майкрофта продолжал звучать у него в голове тревожным набатом.
Как только Джон поднялся на ступеньки, дверь распахнулась. От природы белокожий Майкрофт был очень бледен, на лбу выступила испарина, зрачки расширены – признаки шока, рукава рубашки закатаны, чего он никогда не делал, галстук смят, волосы взлохмачены и из-за геля стоят дыбом – индивидуальные признаки действительно сильных переживаний.
– Что?! Шерлок? – прохрипел Джон.
– Он наверху, он… я… я сам толком не знаю, что произошло…
Но Джон уже не слушал. Решительно отодвинув его в сторону, он взобрался по лестнице и толкнул дверь с табличкой. Шерлок лежал на диванчике, свернувшись клубком и держа над полом обмотанную полотенцем левую руку. Небольшое полотенце пропиталось кровью.
– Шерлок?
Джон сам не заметил, как оказался рядом, нащупывая сонную артерию на тонкой шее, прикладывая тыльную сторону ладони ко лбу под кудряшками, аккуратно разматывая полотенце.
Открыв глаза, Шерлок сонно заморгал.
– Привет…
Джон откашлялся, не уверенный, что голос его не подведет.
– Привет. Что случилось?
– Я порезался.
– Чем?
– Стеклом.
– Тут не один порез. От локтя и до запястья, штук шесть, слава богу, с внешней стороны руки. Ты с кем-то подрался?
– Не совсем. Я упал на разбитое стекло. Подставил руку.
Голос Шерлока звучал все тише, с паузами. Он явно боролся со сном.
– Ты ударялся головой?
– Нет…
– Точно?
– Точно… – зевнул Шерлок, закрывая глаза.
– Эй, смотри сюда. Шерлок, смотри на палец! Сюда… теперь сюда. Ну, с головой, вроде, порядок, но спать тебе пока нельзя. Не засыпай, слышишь?
– Угу…
Джон обернулся к двери. Майкрофт стоял, прислонившись к косяку, и выглядел уже спокойнее, даже пригладил волосы.
– Мне нужна теплая вода, новая губка, медицинский чемоданчик, что стоит под моей кроватью, и яркое освещение. Надо проверить, не осталось ли в ранах мелких осколков.
Минут сорок ушло на то, чтобы рассмотреть каждую рану, аккуратно ее промыть, окуная губку для посуды в хрустальную салатницу с водой, и осторожно заклеить.
Проверив еще раз реакции Шерлока и убедившись, что сотрясения нет, Джон велел братьям спуститься в кухню и приготовить чай, а сам зашел в свою комнату переодеться. Закрыв за собой дверь, он привалился к ней спиной и коротко выдохнул – не дрожали руки, не болела нога, но дрожало и ныло что-то глубоко внутри – это страх, вцепившийся еще в супермаркете в его сердце, втянул назад острые коготочки, оставив тонкие длинные незаживающие царапины вечного беспокойства. В дополнение к тем, что уже там были.
Переодевшись, Джон позвонил в госпиталь и сообщил, что на ночное дежурство сегодня выйти не сможет, после чего спустился в кухню.
Забравшись с ногами на стул, Шерлок рылся в новой коробке кукурузных хлопьев, по-видимому, разыскивая игрушку, и при этом ужасно походил на самого обыкновенного ребенка. Майкрофт заваривал чай: в его движениях все еще было много не характерной для него лишней суеты и нервного передергивания плечами, но он тоже успел и переодеться, и взять себя в руки.
«Мы почти в порядке» – решил для себя Джон.
– Итак, ребята, теперь объясните мне, что же случилось?
Майкрофт только плечами пожал, а Шерлок, отставив коробку, решительно заявил:
– Во всем виноват Коперфильд!
– Это твой одноклассник?
– Это шарлатан, занимающий прайм-тайм по четвергам.
– Ты имеешь в виду Дэвида Коперфильда? Известного фокусника?
– Пусть будет фокусник, неважно. Половина класса смотрела вчера его шоу и решила, что он чуть ли не волшебник…
– Разумеется, ты вмешался…
– Да я просто сказал, что можно и самому продемонстрировать пару фокусов «с исчезновением» при наличии нескольких зеркал.
– Ты при этом называл их идиотами?
– Нет, – возмутился Шерлок, но быстро сник под строгим взглядом. – Возможно, придурками… и то лишь пару раз. Но они действительно придурки – решили залезть в учительскую, чтобы спереть оттуда зеркала. И разумеется, их поймали, а они почему-то решили, что сдал их я, хотя они просто…
– …просто идиоты, – закончил за него Джон. – Дальше.
– Когда я возвращался из парикмахерской…
– Один? – обернулся к Майкрофту Джон.
– Нас задержали на испанском, – попытался оправдаться тот, но виноватые нотки проскальзывали в каждом слове. – Я проводил его до парикмахерской и решил, что до дома он доберется сам – здесь всего пара кварталов.
– Я пошел дворами, – признал свою ошибку Шерлок. – И набрел на своих разозленных одноклассников. Не думаю, что они специально меня поджидали, просто совпадение. Я не знал, что делать, драться было бы глупо. И я швырнул камень в окно склада. Окно разбилось, сработала сигнализация, они кинулись врассыпную. А я просто споткнулся и угодил в то самое стекло!
– Ты не «просто споткнулся», ты не спал в прошедшую ночь, и от прилива адреналина тебя «повело».
– Возможно, – согласился Шерлок. – Царапины не показались мне серьезными.
– А будь на тебе куртка – их бы вовсе не было.
– Было тепло! Я уже добрался до дому, когда понял, что что-то не так, и позвонил Майкрофту.
– Самый твой умный поступок за день!– Джон потер ладонями лицо. – Ты хотя бы понимаешь, насколько плохо все могло закончиться, поверни ты руку чуть по-другому?
– Понимаю, – буркнул Шерлок, старательно не встречаясь с ним взглядом. – Пришлось бы обратиться в больницу, и тебя могли бы лишить опекунских прав.
– Верно, – выдохнул Джон, который до этого момента думал не столько об этом, сколько о том, что с подобной кровопотерей Шерлок мог вообще до дому не доползти. – Верно, повышенная травматичность ребенка – один из пунктов, основываясь на которых социальная служба может поставить вопрос о праве опеки. А за последние полгода ты явно попадал туда чаще среднестатистического десятилетнего мальчика.
– Но это не из-за тебя, просто опыты…
– Просто ты открыл для себя существование физики как науки, и это замечательно, Шерлок, хотя мне страшно подумать, что будет, когда ты доберешься до раздела об электричестве. И мы-то знаем, что ты и раньше мало задумывался о собственной безопасности, просто одно дело – пытаться построить пизанскую башню из табуреток – и свалить их на себя, а другое – упасть с крыши гаража, я уж не помню, для чего ты вообще туда полез. Но со стороны все выглядит по-другому. Со стороны все выглядит так, будто я со своими обязанностями опекуна не справляюсь, и отчасти, так оно и есть. А поскольку мы с вашей мамой не успели оформить усыновление, то суду достаточно будет выписки из твоей медицинской карты, чтобы лишить меня права опеки. Вас у меня могут забрать. Обоих и навсегда.
Переведя дух, Джон откинулся на спинку стула и счел воспитательную беседу закрытой – парни подавленно молчали, впечатлившись подобными перспективами. Скукожившийся на стуле Шерлок напоминал взъерошенного воробья, прикорнувшего на ветке: он клевал носом, борясь со сном, а потом и вовсе прислонился к сидящему рядом Джону теплым боком, и тому ничего не оставалось, как приобнять его за плечи, не давая упасть.
Майкрофт накрывал на чай, осторожно доставая чайные пары, ложки, сахарницу. Добавив молока себе и Джону, он потряс пустой коробкой:
– Молоко закончилось.
– Как и половина продуктов. Я бросил все в супермаркете… Вот, черт, я и трость там забыл!
– Да, я заметил, – улыбнулся Майкрофт, ставя перед ним чашку. – Как нога?
– Нормально. Но это, скорее всего, временно… Шерлок, твой чай…
– Да он спит уже…
– Ну надо же… Шерлок?
– Точно спит.
– Надо отнести его наверх… Иди вперед – откроешь дверь, а я постараюсь его донести не уронив, пока обе ноги нормально ходят, – улыбнувшись, добавил Джон и склонился к Шерлоку.
Тот и в самом деле спал, слегка нахмурившись и приоткрыв рот. Осторожно закинув его на плечо и поддерживая одной рукой, Джон поднялся наверх, опираясь, на всякий случай, о стену. Майкрофт открыл перед ними дверь, пропуская вперед, вошел следом, включил ночник и откинул одеяло с гамака.
Гамак висел над кроватью, на случай, если Шерлок из него все-таки выпадет, хотя подобного ни разу не случалось. Спать в кровати он не любил, а лет с семи попросту не мог – долго крутился, трудно засыпал, вскакивал через час-другой. Психолог что-то говорил о стрессе, инсомнии * и лекарственных методах лечения, но Джон категорически отказался пичкать химией семилетнего ребенка, прекрасно понимая, что проблемы это не решит. В тот год Шерлок столкнулся одновременно и с появлением его, нового человека, в своей жизни, и с необходимостью посещать школу, и с последствиями болезни матери.
Все изменилось слишком внезапно – и таблетками это было не исправить.
Но Джон нашел другой выход. Тогда они еще жили за городом, в замечательном уютном доме с небольшой оранжереей, куда на зиму убирали плетеную мебель из сада. Он закутывал Шерлока в плед и устраивал в гамаке, закрепленном на деревянной стойке, а сам садился рядом и пересказывал содержание книг, которые сам любил в этом возрасте. И обычно с трудом переносящий художественную литературу Шерлок замирал, внимательно его слушал и, спустя минут сорок, засыпал. Убедившись в крепости его сна, Джон выдвигал из стоек колесики и, перекатив всю конструкцию в комнату, укрывал теплее, а под гамак клал надувные матрасы.
Со временем все чаще к их вечерним посиделкам стал присоединяться Майкрофт. Иногда он приносил учебники и садился за стол заниматься, иногда просто устраивался рядом, обняв подушку – всегда одну и ту же. На подушке были вышиты два щенка лабрадора с глазами отчаянных хулиганов, вот только задний план Мэри закончить так и не успела.
Первое, что сделал Джон после переезда в этот дом, это подвесил в комнате Шерлока гамак. На второй день он купил кровать – на случай внезапной проверки соцработником, но Шерлок в ней так ни разу и не спал.
– Он такой милый, когда спит, – улыбнулся Джон, аккуратно устраивая раненную руку на подушке, чтобы, даже неудачно повернувшись, Шерлок не потревожил ее.
– Опасная иллюзия, – тихо фыркнул Майкрофт, складывая ровными стопками разбросанные по письменному столу тетради и учебники. Он все еще был слишком бледен, а в жестах его проскальзывало что-то нервное.
– Ты-то как?
– О, я далеко не столь мил. Даже в детстве не был. У меня слишком выразительная мимика, полагаю, она временами делает мое лицо неприятным…
– Ерунда. В тебе так много черт твоей матери, а она была красавицей; и пусть я терпеть не могу «Алису», но чеширские улыбки – отличительный признак Холмсов. Но я не об этом…
– Да, я знаю, – присев на разобранный край стола, Майкрофт потер ладонями лицо, и замер, сгорбившись. – Я ужасно перепугался. Мне не было так страшно с тех пор… черт, мне никогда не было так страшно. Он все время отключался, то есть, теперь-то я знаю, что он просто хотел спать, но тогда это казалось очень плохим симптомом… И так много крови, она все никак не останавливалась, и мне в голову полезли разные, не слишком счастливые мысли…
– Я понимаю, – Джон потер шею, решая, стоит ли рассказывать, и все же решил, что стоит. – Но на будущее, чтоб ты знал, по этому поводу можешь не волноваться: каждые полгода я утаскиваю ваши кружки в Бартс и проверяю на все возможные маркеры рака. Не смотри так на меня, я знаю, нет необходимости делать это настолько часто, возможно, нет необходимости вообще это делать, но мне так спокойнее.
Удивленно хмыкнув, Майкрофт пожал плечами:
– Пожалуй, будь у меня подобная возможность, я б делал то же самое.
– Похоже, мы оба перестраховщики.
– Пожалуй.
– И поэтому сегодня я, пожалуй, переночую здесь, на диванчике. На всякий случай.
– Да ты на нем и заснуть-то не сможешь! Он мал даже Шерлоку!
– Не страшно. Ты не представляешь, на чем мне приходилось дремать в перерывах между дежурствами, начиная со времен интерновской практики. По больнице тогда ходили слухи, что лучше всего ночевать в отсеке коматозников, однако я всегда предпочитал кладовую в бельевой – там, где хранятся матрацы. Сервис, конечно, не тот, и никакого кабельного, зато никто не мог меня там найти.
– Ладно, если ты считаешь это нужным – ночуй тут…
– Возможно, это и не нужно, но мне не уснуть иначе.
Улыбнувшись, Майкрофт направился к двери, и Джон следом за ним.
– Ты тоже собираешься ложиться?
– Нет, я еще немного позанимаюсь, время-то детское.
– Тогда ванная – моя!
– Да сколько угодно, – искренне рассмеялся Майкрофт.
Пройдя в свою спальню, Джон вытащил из ящика белье и полотенца, как взгляд его зацепился за привычную, но сейчас особо остро полоснувшую по сердцу вещь – фотографию на тумбочке, Мэри…
Они познакомились на свадьбе Гарри четыре года назад и подошли друг другу почти идеально. Они начали встречаться – все всерьез: через пару месяцев она представила его сыновьям, через пять – он перевез к ним свои вещи, а через восемь, помогая забинтовать ладонь случайно порезавшейся Мэри, он заметил, что кровь не останавливается слишком долго, и на следующий день потащил ее в клинику. Это был один из тех моментов, когда Джон всей душой молился о том, чтобы оказаться неправым, позабыв, что он атеист.
Но худшие его предположения оказались правдой.
Мэри болела очень долго.
Экспериментальное лечение, не покрываемое страховкой, съело все их накопления на черный день и заставило перебраться в район попроще.
Почти три года Джон разрывался между больницей, куда перевелся работать и где лежала Мэри, и домом, мальчишками, до конца не понимающими, что происходит.
Чуть более полугода прошло, как ее не стало, а для Джона – будто вчера.
Поправив фото, он подхватил вещи и похромал поскорей в ванную, пока ее не оккупировал Майкрофт.
______________
*Инсомния – один из видов нарушения сна.
@темы: Простая непростая жизнь, Творчество
-
-
16.04.2012 в 10:00спасибо вам, что в есть и пишете такие чудесные вещи!
-
-
18.04.2012 в 17:13-
-
18.04.2012 в 17:24я очень люблю вашу "Непростую простую жизнь" и еще раз хочу сказать вам спасибо за эту прекрасную повесть!