Связка серых

[SyringaakaDay]

Этот текст был написан на БИ еще с полгода назад, но все руки не доходили выложить. Второй текст, написанный по "классическому" Холмсу, первый, писавшийся именно по Ричи. Меня несколько раз спрашивали, как вообще могла прийти в голову идея такого кроссовера (тоже спрашивали и про второй текст по Пункту назначения). Что ж, я просто взяла те книги и фильмы, которые по-моему мнению, стояли на другом полюсе от АКД и хорошенько перемешала.

Название: Связка серых
Автор: Syringa aka Day
Бета: КП
Баннер и коллаж: MadAlena Mor
Канон: Гай Ричи
Пейринг: Шерлок Холмс/Джон Уотсон
Рейтинг: G
Жанр: романс, херт/комфорт, флафф, фэнтези
Категория: слэш
Размер: 12 600 слов
Саммари: Когда Джон Уотсон стал оборотнем, он понимал, что его жизнь отныне будет сложна, но и представить не мог, насколько необычной она окажется.
Дисклеймер: Деньги — тлен! Слава — преходяща! Вечны лишь Британия и Королева.
Примечание: Фик основан на реалиях мира произведений Лорел Гамильтон из серии «Анита Блейк». Написано для «Большой Игры-3» на Slash World форуме.
Тема задания: «Связка». Викторианский Холмс, романс (херт/комфорт) или романс (юмор/флафф)

Пролог

Прибытие в Лондон ознаменовалось для меня абсолютным смятением души.

Я стоял на станции, глядя на жмущийся к моим ногам саквояж и вцепившись в ручку медицинского чемоданчика. Суета вокруг оглушала. Не меня, любившего огромный, шумный город, скучавшего по нему. Моего внутреннего зверя. Он был новичком, он чувствовал слабость и ломоту после приема лекарств, позволивших нам пережить полнолуние на борту, он впервые за долгое время ощутил под лапами твердую землю и хотел бы рвануть вперед, ощущая шкурой ласкающий ветер и ловя носом запах родной стаи... Но он был в чужом, незнакомом, страшном городе, и стая была далеко.

— Прости, приятель, но Лондон — мой дом.

Я несколько раз глубоко вздохнул — обычная практика для успокоения — но на этот раз не помогло. Ноздри забивались густым, вязким, отвратительным... нет, даже не запахом, а какой-то субстанцией, которой и названия-то подобрать было нельзя. Все вокруг казалось и чужим, и знакомым, и отвратительным, и желанным.

Меня разрывало.

Я стоял на вокзале, откуда несколько лет назад начал свой путь, приведший меня снова сюда же, и не мог ни о чем думать, не мог ни на что решиться.

Отсюда надо было уходить, но куда?

Зверь тоскливо ныл, мешая сосредоточиться.

Если нельзя бежать, хорошо бы забиться в нору и отсидеться там, привыкая, смиряясь с происходящим.

С этой мыслью я подхватил саквояж и отправился на поиски кэба.

Следующие несколько дней я провел в гостинице, практически не выходя из комнат. Будь я натурой деятельной, подобное заточение сказалось бы на мне весьма плачевно, но будучи от природы человеком ленивым, я наслаждался часами покоя и уединения — всем тем, чего мне так не хватало на службе. Это время дало возможность моему зверю немного успокоиться и если и не смириться с новыми обстоятельствами, то по крайней мере немного притерпеться к ним. А для меня оно стало периодом тяжелых раздумий.

Многим кампания в Афганистане принесла почести и повышения, мне же не досталось ничего кроме неудач и несчастий. В роковом сражении при Майванде пуля, угодившая мне в плечо, раздробила кость и задела подключичную артерию. Несколько недель спустя в главном госпитале в Пешаваре произошел случай, резко изменивший мою жизнь.

До всех нас доходили слухи, что по окрестностям бродит оборотень, собирает стаю. В основном его жертвами становились молодые мужчины из местного населения, некоторые даже шли на это добровольно, надеясь приобрести все те положительные черты, что отличают оборотня от человека — силу, выносливость, неуязвимость перед болезнями и оружием. Оборотень хотел, очевидно, во главе собственной стаи выступить против местного лидера и отвоевать себе хотя бы часть территории. Но не учел, что за новоявленными оборотнями требуется тщательный присмотр, особенно первые год-два, причем не только в полнолуния. Юноши и молодые мужчины, почувствовав себя свободными и всемогущими, порой просто теряли контроль над своим зверем.

Именно поэтому я однажды проснулся от дикой боли и понимания, что меня пытаются съесть.

Как оказалось, молодой парень поссорился со своей девушкой и, не сдержав эмоции, обернулся на двое суток раньше. Его зверь кинулся на девушку, а после — на всех, кто попадался на глаза. В основном ранения жертв были незначительными. Будь он, например, вервольфом — хватило бы и царапины для того, чтобы заразиться его не-человечностью, но от юного оборотня люди разбегались, прятались — и оставались людьми.

Мне повезло меньше.

Никто так и не узнал, почему он устремился в госпиталь, почему напал именно на меня. Да это и неважно.

Пока, поднятые шумом, прибежали санитары, пока поняли, в чем дело, пока принесли ружье и серебряные пули...

Когда раздался выстрел, а следом за ним второй, и огромная туша на мне наконец обмякла, я уже почти сошел с ума от ужаса и боли и только каким-то чудом оставался в сознании, не желая уходить за грань, хотя прекрасно понимал, что повреждения, нанесенные моему телу, необратимы. Вокруг меня мельтешили люди, но мне уже не было до них никакого дела.

Я был растерзан. Я умирал.

Я закрыл глаза и разрешил себе рухнуть в бездну.

Через несколько часов я очнулся совершенно здоровым.

Совершенно здоровым новообращенным вертигром.

Полученных мной повреждений оказалось достаточно для заражения. Впрочем, оно-то и спасло мою жизнь. Шрамы зажили, от них не осталось и следа, силы прибывали ко мне с каждым днем, но никогда я еще не чувствовал себя столь подавленно.

Полнолуние приближалось, и мне предстояло провести несколько ночей запертым в клетке в подвале госпиталя, когда на меня вышел лидер местного клана. Выразив соболезнования и поинтересовавшись моими дальнейшими планами, он предложил пожить некоторое время в их стае. По его словам, это должно было позволить мне быстрей научиться управляться со своим зверем и одновременно защитить других от того вреда, что могу по неосторожности и незнанию принести я. Таким образом, три своих первых полнолуния я встречал, потираясь боками с другими вертиграми, чувствуя себя почти дома, хотя большинство из своих новых товарищей видел впервые.

Среди них был лишь один европеец, и неудивительно, что именно с ним я завел более близкое знакомство. Благодаря его помощи за эти несколько месяцев я достиг главного — сумел договориться со своим внутренним зверем. Я не мешал ему иметь свои маленькие прихоти, вроде внезапной острой любви к мясу или желания вздремнуть после обеда. Иногда я даже выпускал его «погулять» и не в полнолуние, радуя душу хищника вольной охотой. Он, в свою очередь, позволил мне оставаться не только человеком, личностью, но и джентльменом. Позволил сохранить большинство привычек, хотя от курения и алкоголя пришлось отказаться.

Именно благодаря этой договоренности, весьма зыбкой, как я сам прекрасно понимал, я все же смог убедить коллег и начальство в своей неопасности для окружающих и пережить без эксцессов возвращение в Англию. К моему удивлению, оказалось, что о произошедшем со мной знают не так уж много людей. Мне не составило труда убедить их, что разглашение подобной информации повлечет за собой большие неприятности, причем не только для меня. Потому в больничной выписке было написано «брюшной тиф», и это оставляло за мной право при желании вернуться к медицинской практике.

И теперь передо мной стоял непростой выбор.

Большинство оборотней в стране были вервольфами — логично, учитывая, что заразиться можно от малейшей царапины. Они не только объединялись в стаи для совместной полнолунной охоты, но и создавали целые поселения.

Я был единственным вертигром в Лондоне, да и в Англии, пожалуй, тоже. Возможно, где-то и существовали люди, чья душа тоже была полосатой, но скрывались они не хуже меня.

Мне предстояло стать одиночкой, но при этом постараться продолжить нормальное существование, что на пенсию военного врача было не так просто сделать.

Наилучшим местом для моего зверя стала бы отдаленная деревня, место у самого края обширного леса, но, увы, в маленьких поселениях каждый человек как на ладони, не пройдет и полгода, и обо мне начнет судачить каждый, и придется снова переезжать и начинать все сначала. Единственным приемлемым вариантом оставался Лондон — в этой огромной мусорке мог затеряться кто угодно.

Однако на мои доходы съём квартиры я не потяну, не в одиночку, по крайней мере. Только как найти соседа? Скрыть от него свои «особенности» я не смогу, значит, нужен человек, который не только не проболтается, но и не перестанет относиться ко мне «по-человечески».

Вампирам в этом плане было проще — их считали пусть мертвыми, но все же джентльменами. А относиться «как к джентльмену» к тому, кто раз в месяц, а то и чаще обращается в животное, моим соотечественникам было нелегко.

Однако другого выхода для себя я просто не находил.

Сейчас, видя ситуацию почти безнадежной, я мог только горько улыбаться над превратностями судьбы: если раньше я жаждал всего нового, яркого и переменчивого, то теперь, после всех перенесенных мной испытаний, стремился стать самым обыкновенным добропорядочным подданным Ее Величества.

Мог ли я предположить, что меньше чем через сутки познакомлюсь с Шерлоком Холмсом?